Если он грешен

Пенелопа в растерянности заморгала. Это был самый толковый ответ призрака за все время. Очевидно, что воспарить душе миссис Петтибоун мешало совершенное ею преступление.

— Что ж, миссис Петтибоун, я вас прощаю.

«Дети?»

Пенелопа утвердительно кивнула:

— Они тоже вас простят. Не ваша вина, что вы поверили Чарлзу. Он умеет убеждать, а вы, наверное, с детства усвоили, что мужчина всегда главный.

«Да. Они главные».

Пенелопа не собиралась вступать в полемику с призраком, хотя ей почему-то очень хотелось это сделать.

— Упокойтесь, миссис Петтибоун. Теперь вы можете покинуть этот мир.

«Ад. Я воровка».

— Нет, вас просто обманули. Чарлз ответит за все. Отлетайте, дорогая. Отлетайте.

Миссис Петтибоун улыбнулась и начала таять, растворяться в воздухе. Вскоре она исчезла, и Пенелопа вновь заговорила:

— Выходит, Чарлз сказал миссис Петтибоун, что я краду у него деньги… «и все такое». Что означает «все такое», не совсем ясно. Очевидно, имеется в виду моя безнравственность. Но думаю, что Чарлз привел достаточно веские причины, которые не позволяли ему передать меня властям за воровство. Поэтому она и перехватывала пакеты, доставляемые курьером на этот адрес, и передавала их Чарлзу. Чарлз же всякий раздавал ей небольшие суммы в знак признательности. Да, судя по всему, именно так все и происходило. Вот только… — Пенелопа ненадолго задумалась. — Все-таки странно, что миссис Петтибоун только сейчас об этом сказала. Могла бы покаяться и раньше…

— Может, не решалась и собиралась с духом? — предположил Эштон.

— Да, возможно, — согласилась Пенелопа. — Хотя может быть и другая причина. Я постоянно общаюсь с призраками, но не так уж много о них знаю. В одном лишь абсолютно уверена: все они ищут покоя, все они рады покинуть этот мир.

— Тот, кто обворовывал наших детей, за это ответит. И я заставлю его вернуть все до последнего пенса, — заявил Аргус. — Кроме того, я позабочусь о том, чтобы Септимус получил приличное вознаграждение в качестве компенсации.

— Спасибо, дядя. — Пенелопа вздохнула. — Но, как это ни печально, я уверена, что денег он не вернет. Их просто нет. Все они потрачены на роскошные наряды, дорогие вина, экипажи и лошадей. Чарлз очень все это любит.

— Тогда заплатит какой-нибудь своей собственностью.

— Мы можем обсудить это позже, Аргус, — вмешалась Олимпия. — Я хочу повидаться с нотариусом.

— С недавних пор вопрос о завещании моего отца стал для меня особенно важным, — сказала Пенелопа. — И тогда я попыталась связаться с нотариусом и договориться о встрече. Я писала ему каждый день по письму, потом по два. — Она пожала плечами. — А вчера я отправила ему четыре письма.

— Скорее всего он не отвечает тебе именно потому, что ты завалила его письмами. Вероятно, он не может из-под них выбраться, — с усмешкой проговорила леди Олимпия.

— Сегодня у меня кое-какие дела, — сказал Аргус, — но завтра мы непременно его найдем. Кто-нибудь пытался найти завещание в Солтервуд-Хаусе?

— Теперь этот дом называется Хаттон-Мур-Хаус, — ответила Пенелопа.

Она едва удержалась от улыбки, увидев, что дядя бормочет ругательства. Ей вдруг пришло в голову, что она, возможно, допустила ошибку, не сообщив родственникам о своих проблемах сразу же, когда тучи над ней только начали сгущаться.

— А я хочу провести время с мальчиками и малюткой Джуно, — сказала Олимпия.

— Джуно? — Аргус нахмурился. — Девочка?

Пенелопа объяснила ему, кто такая Джуно.

— Она все еще чувствует себя здесь немного неуверенно, но мальчики сразу приняли ее в свою компанию и готовы ее оберегать.

— Черт возьми… Девочка… Надо написать Квентину. Возможно, он продолжает посылать деньги для нее этой суке. Чем раньше он узнает, что малышка здесь, тем лучше.

— Да, разумеется. — Пенелопа грустно улыбнулась. — Хотелось бы знать, принимала ли в расчет ее мать возможную потерю дохода, когда сбывала дочь с рук.

— Скоро она осознает, чего лишилась. И я не хотел бы оказаться на ее месте в тот момент, когда Квентин обо всем узнает.

Пенелопа поморщилась. Ее двоюродный брат был известен своим взрывным характером. Но если эта женщина вдруг захочет вернуть себе дочь лишь потому, что кошелек стал легче, — ее будет ждать неприятный сюрприз. Воссоединиться с дочерью ей уже никогда не позволят.

— Мы остановимся у тебя, — сказала Олимпия, но при этом смотрела на Эштона.

А тот едва удержался от вздоха разочарования. Он думал, что наконец-то сможет сжимать Пенелопу в объятиях столько, сколько пожелает, и вот вдруг… Аргус же, с усмешкой взглянув на виконта, проговорил:

— Поздно запирать конюшню на засов, когда кобыла сбежала. Сдается мне, здесь именно этот случай, Олимпия. — Он поднялся со стула и направился к двери. У порога остановился и добавил: — Вот уж не думал, что ты ханжа, дорогая сестричка.

— Хоть кто-то в этой семье должен быть ханжой, — парировала Олимпия.

Но Аргус лишь засмеялся в ответ и вышел из комнаты.

— Вас здесь больше никто не держит, — сказала леди Олимпия, выразительно взглянув на виконта.

Эштон уже хотел подняться, но Пенелопа, положив руку ему на плечо, заявила: