Если он поддастся

– Что ж, понятно… Я слышала, граф Филдгейт перешел в стан либертианцев-развратников. Может, граф пока еще не вывалялся в грязи, как Минден, однако уже близок к этому. Перед ним закрывают двери. Недавно разнеслись слухи, что граф начал совершать обходы домов. Так вот, несмотря на то что он молод, богат и не женат, многие семьи пытаются оградить от него своих дочерей. И мне кажется, что лучше бы эти заботы переложить на плечи мужчин.

– Чушь! – отрезала Олимпия, выходя из комнаты вслед за Энид. – Но надо сделать так, чтобы граф полностью осознал: его сестре грозит опасность.

– А если ему все равно?

Олимпии даже думать об этом не хотелось. Она ведь слышала, как тяжко Брент скорбел, когда обнаружили тело его Фейт. И Маллам представлялся ей тогда нежным и любящим, хотя со временем стал другим. Тем не менее Олимпия не могла поверить, что этот человек, так страдавший когда-то, теперь повернется спиной к сестре и позволит своей матери уничтожить еще одну близкую ему женщину. Более того, Олимпия отказывалась верить в то, что Брент сам себя уничтожил, несмотря на все россказни про его пьянство и амурные похождения. Нет ничего необычного в том, что мужчина пытается утопить свое горе в вине. По какой-то странной причине почти все мужчины считали, что это им поможет. Но графу требовалось совсем другое средство. Война с матерью за счастье собственной сестры стала бы для него тем лекарством, с помощью которого он мог бы преодолеть душевный распад.

– Он не откажется! – заявила Олимпия и заторопилась в библиотеку, где оставила свои письменные принадлежности. – Граф поможет, потому что ему это нужно, чтобы вернуть себя прежнего.

Поставив поднос с чайной посудой на столик в холле, Энид поспешила вслед за Олимпией.

– Мне не нравится выражение ваших глаз, мисси.

– Мисси?.. – Олимпия села за стол и разложила перед собой перья, чернила и бумагу. – О господи, где же уважение, которое мне до́лжно оказывать как баронессе?

– Я его окажу, как только вы оставите мысли о том, что вам надо спасать этого мужчину. Он ведь развратник! Он проводит больше времени в борделях и игорных домах, чем на свежем воздухе в деревне.

– Мне кажется, что в данный момент он как раз в деревне. – Олимпия окунула гусиное перо в чернила и вывела первое слово. – Там так легко дышится!..

Она взглянула на свою компаньонку и слегка улыбнулась. Энид стояла над ней, скрестив руки на груди и насупившись. Такое неодобрение имело некоторое отношение к их последней мимолетной встрече с графом. Филдгейт тогда, пытаясь держаться, как подобает джентльмену, поклонился Олимпии, а потом решил подсадить ее в карету возле дома Бенсонов, где она присутствовала на музыкальном вечере. К несчастью, Филдгейт оказался пьян, и пьян настолько, что, кланяясь, чуть не клюнул носом в землю; когда же стал подсаживать Олимпию, то чуть ли не закинул ее в карету, где она приземлилась прямо на колени Энид.

Отвращение Энид к злоупотребляющим горячительными напитками было вполне понятно – ведь она росла под постоянной угрозой рукоприкладства со стороны отца, который напивался слишком уж часто. Но временами Энид относилась к этому пороку чересчур уж сурово. Что же касается самой Олимпии, то она была не вполне уверена, что Филдгейта можно будет отвлечь от безумств с выпивкой и женщинами, но попытаться стоило.

– А еще я подозреваю, что он таскается с женщинами по притонам, пьет с ними… и обладает ими, – не унималась Энид. – Вы не должны с ним больше знаться.

– Но он друг моего племянника, давний и самый близкий друг Эштона. Филдгейт практически член нашей семьи. – Олимпия вскинула руку и проговорила: – Нет-нет, помолчи, не возражай. Я с ним увижусь. И я готова помочь его сестре: одна, если он предпочтет повернуться спиной к девочке, или вместе с ним, если решится что-то предпринять. Самой главной тут является Агата, не правда ли?

Энид со вздохом кивнула:

– Все так, миледи. Просто мне неприятна мысль, что вы свяжетесь с человеком, который так любит прикладываться к бутылке.

– Если для него это важнее всего, если он откажется выпустить бутылку из рук, чтобы помочь сестре, тогда я найду кого-нибудь… более пригодного для такого дела. Но сначала мы попытаемся выяснить: он не отвечает на любые письма или только на те, которые получает от сестры?

– А вдруг он вовсе не отвечает на них?

– Мы дадим ему две недели на то, чтобы ответить мне. Я закидаю его письмами. А если он не ответит… Тогда мы поедем к нему, чтобы прочесть ему мое послание вслух.

Глава 2

– Это жилище неженатого человека. Молодой даме из приличного общества здесь не место, – заявил дворецкий.

Олимпия оглядела высокого худого мужчину, загородившего дверь в особняк Филдгейта. Такого тощего и грубого дворецкого она в жизни не видела. Учитывая слухи о распутстве лорда Маллама, Олимпия могла понять нежелание слуги впустить в дом женщину, которая выглядела намного респектабельнее всех прочих посетительниц Брента. Но у нее не было времени на разговоры.