Если он поддастся

Поездка получилась приятной, и все это время он страстно желал Олимпию. Аромат, исходивший от нее, ее черные вьющиеся пряди, рассыпавшиеся по плечам, и даже то, как она покусывала нижнюю губу, явно думая о предстоящем визите, – все это порождало у него желание задрать юбки и взять ее тут же, в карете. «Сегодня ночью», – пообещал он себе.

– Когда тебя забрать? – поинтересовался Брент, когда экипаж остановился.

Олимпия уже наклонилась, чтобы, ответив, покинуть карету, но тут в окошко постучали. Она в испуге вздрогнула, а граф, отодвинув ее в глубь экипажа и скрыв у себя спиной, выглянул в окно. Поверх его плеча Олимпия увидела маркиза и удивилась: «Почему Брент не успокоился? Ведь снаружи стоит хорошо знакомый ему человек…»

– О, миледи! – воскликнул маркиз, или Стоун, как он сам предпочитал себя величать. – Я не ошибся?

– Эй, Брент, – шепнула она, ткнув его локтем в бок. – Я думаю, это очень удачно, что он оказался здесь и станет моим провожатым. А если потребуется, то и прикроет тылы.

Граф вздохнул и отодвинулся от окна, понимая, что его могли увидеть. Он знал, что Олимпия права. И знал, что у него не было никакого повода ревновать ее к маркизу. Человек просто хотел как-то отблагодарить за то, что они по-доброму отнеслись к его сыну. Более того, маркиз прекрасно понимал, почему все нужно держать в таком секрете. Однако маркиз был молод, хорош собой и выше титулом. И, без сомнения, намного богаче его, Брента.

– Я потом привезу леди домой, граф, – предложил маркиз, помогая Олимпии выйти из кареты.

Отказ вертелся на языке, но Брент сдержался. Это было очень удобно и уменьшало риск того, что его увидят вместе с Олимпией.

Граф кивнул и пробормотал:

– Да, конечно. Спасибо, Стоун.

Когда карета отъехала, Брент решил, что появившееся свободное время он использует, чтобы устроить для Олимпии романтическую ночь. Любовниками они стали недавно и довольно неожиданно, так что обоюдная страсть не оставила места для прелюдий и романтики.

Брент невольно улыбнулся. Настроение у него улучшилось от пришедшей в голову идеи, и он принялся строить планы.

– Хорошо, что вы предложили проводить меня домой, Стоун. Это очень любезно с вашей стороны, – сказала Олимпия, когда дворецкий принял у них верхнюю одежду.

– Боюсь, Филдгейт был недоволен моим предложением. – Маркиз засмеялся и покачал головой, увидев, что Олимпия сконфузилась. – Он согласился, но я видел, как ему не хотелось препоручать вас моим заботам.

Мысль о том, что Брент ревновал ее к Стоуну, ударила в голову как вино. Олимпии захотелось подробно это обдумать, но к ним уже торопилась хозяйка дома. А через несколько минут, которых хватило на то, чтобы усадить Стоуна за выпивку в библиотеке, Эмили показывала ей результаты своих приготовлений и рассказывала обо всем, что случилось в ее жизни за те месяцы, в течение которых они не виделись.

Жизнь у Эмили была насыщенной и счастливой, и Олимпия даже испытала укол зависти. Муж подруги – добрый, верный и порядочный человек – безумно любил свою жену. У них было двое здоровых очаровательных детей – мальчик и девочка. Когда-то Олимпия думала, что такое будущее ждет и ее. Несмотря на мрачные отношения, которые царили между мужьями и женами в их семье, она не переставала мечтать о счастье вплоть до той ночи, когда Мейнард лишил ее невинности.

– Ну-ка расскажи, маркиз ухаживает за тобой? – спросила Эмили и смутилась, увидев удивление на лице Олимпии. – Я так поняла, что он недавно овдовел. По слухам, которые до меня дошли, брак у него оказался несчастливым, неравным, если хочешь, а жена была… э… нездорова.

Так как Стоун разрешил ей прямо отвечать на вопросы о нем, если таковые у кого-нибудь возникнут, Олимпия изложила очень тактичную версию того, что произошло. Генри якобы увезли в Лондон, и ни слова не было сказано о том, что его продали. Бедняжка Полли покончила с собой, но никаких кошмарных подробностей Олимпия не привела. Лишь сделала прозрачный намек на то, что не последнюю роль в случившемся сыграли серьезные разногласия между супругами.

– Как грустно… Он потрясающе добрый человек. Никогда не позволял себе смотреть на людей свысока, как часто поступают другие аристократы, и я знаю, он любит мальчика. Не сомневаюсь, что и жену маркиз любил, и если бы она не болела так долго…

– Совершенно верно. Это ведь тяжко, Эм. Тяжко выносить это и ночью, и днем, пока пара остается вместе. Он хороший человек, и он любил ее, но не было никакой возможности предотвратить распад брака. Ведь она страдала душевной болезнью, а это, увы, не лечится. А то, как она обходилась с Генри, убило остатки любви.

– Могу представить… Иди побудь вместе с маркизом. Слуга как раз подал мне сигнал, что гости начали съезжаться. – Хозяйка подмигнула Олимпии. – Я думаю, маркиз не откажется от твоего общества.