Если он порочен

— Да, Найджел писал мне об этом в своих письмах, — сказала графиня. — И еще намекнул, что хотел бы привезти этого человека с собой, когда выйдет в отставку. Ведь теперь Найджелу предстоит стать графом… — Голос леди Эвелин дрогнул, и черты ее исказила скорбь. — Он скоро вернется в Англию вместе со своим адъютантом.

Хлоя судорожно сглотнула. Ах как ей хотелось утешить эту женщину, как хотелось сказать ей правду — немедленно выложить графине все, что она знала про графа. А ведь когда они разрабатывали свой план, никто из них даже не вспомнил о матери Джулиана, не подумал о том, как будет страдать эта женщина. Да, они думали только о Джулиане и об Энтони, о том, как их обезопасить. И теперь ее мучило чувство вины перед матерью Джулиана.

— Бенед — хороший человек, миледи, — сказала Хлоя. — Хотя должна признаться, что знаю его не очень хорошо. Я была еще девочкой, когда он начал службу в армии. Помню, что он всегда был хмурым и угрюмым.

Леди Эвелин улыбнулась:

— Если хмурый, то это, наверное, не так уж плохо. Потому что Найджел — слишком уж веселый и, как мне кажется, безрассудный.

— Бенеда никто не может обвинить в безрассудстве, — заметила Хлоя. — Кроме того, он очень…

Тут в комнату заглянул Уинн и подал знак, что хочет поговорить с ней. Заверив леди Эвелин, что скоро вернется, Хлоя быстро вышла из гостиной. Увидев, как озабочен Уинн, она невольно вздохнула. Ей следовало предвидеть, что за удачные утренние покупки придется расплачиваться.

— Что на этот раз стряслось? — спросила она слугу.

— Мы не можем найти малыша.

— А что Дайлис?

— Она думала, что он в постели, но он исчез. Она искала его повсюду.

Хлоя мысленно разразилась проклятиями.

— Уинн, он должен быть где-то здесь поблизости. Совсем недавно Энтони играл у своего отца.

— Мальчик чересчур проворен… — проворчал слуга.

«Напрасно я сама не уложила Энтони в постель, — подумала Хлоя. — Тогда, наверное, ничего бы не случилось».

— Куда же он мог спрятаться? — прошептала Хлоя, взглянув на слугу, сказала: — Я поищу его наверху, а вы осмотрите все внизу. И сад тоже.

Понимая, что не может надолго оставить леди Эвелин одну, Хлоя помчалась вверх по лестнице. Обыскивая комнаты, она проклинала себя за глупость — за то, что научила его играть в прятки. Очевидно, именно этим Энтони сейчас и развлекался. В особнячке Лео, где было множество коридоров и переходов, ребенок мог без труда сновать из комнаты в комнату. Когда найдет его, непременно отчитает и объяснит, что не следует играть в такие игры, не предупредив взрослых.

«Но где же он?» — спрашивала себя Хлоя. Теперь уже она не на шутку встревожилась. У нее не было чувства, что с Энтони что-то случилось, однако нельзя было не признать, что в последнее время ее дар слишком уж часто подводил ее.

Хлоя заглянула и в комнату графа, но оказалось, что Энтони больше здесь не появлялся. Осматривая комнату, Хлоя старалась скрыть беспокойство, но видела по лицу Джулиана, что ей не удалось его обмануть. Он сразу же понял, что она ужасно беспокоится, и ей стоило немалого труда заставить его сидеть на месте и — главное — не выкрикивать имя мальчика. Графиня могла узнать его по голосу, а ему ни в коем случае нельзя было говорить о визите матери.

Вскоре выяснилось, что мальчика нет ни в доме, ни в саду; единственной комнатой, которую еще не осматривали, была небольшая гостиная, где находилась вдовствующая графиня Колинзмур. Хлоя сказала себе, что волноваться не стоит, но все же почувствовала, как тревожно забилось сердце. Ведь мальчик вполне мог незаметно пробраться в Голубую гостиную…

Направившись обратно к гостье, Хлоя решила сослаться на «незначительные хозяйственные неприятности». Ей очень хотелось верить, что таким образом она сумеет отделаться от леди Эвелин.

Дверь за Хлоей закрылась, и Джулиан еще больше помрачнел. Когда она заглянула к нему в комнату, он испугался — подумал, пришла поговорить об их поцелуе, чего ему ужасно не хотелось. От этого поцелуя у него до сих пор голова шла кругом. У Хлои не было совершенно никакого опыта, однако поцелуй ее подействовал на него как крепкий бренди. Только губы у нее были еще лучше на вкус.

Поцеловав ее, он совершил величайшую из глупостей и теперь не переставал бичевать себя за то, что поддался искушению. Из-за козней его врагов случилось так, что им с Хлоей приходилось часто оставаться наедине, и он воспользовался ситуацией, хотя ни в коем случае не должен был. Не должен был по многим причинам — перечислять их даже не хотелось. Да-да, ему следовало во что бы то ни стало устоять против чар этой женщины. Он постоянно напоминал себе о том, что все еще женат, но это нисколько не помогало, — вероятно, по той простой причине, что в глубине души он давно считал, что у него больше нет жены, пусть даже закон и общество смотрели на это иначе. Ему, наверное, следовало что-то придумать, подавить свое влечение к Хлое. Но об этом не могло быть и речи, потому что он все еще чувствовал на губах вкус ее поцелуя — такого сладостного и обольстительного…