Если счастье близко

– Нет, не верю, – ответила она. – У меня были две подруги, но этого хватило, чтобы понять о женской дружбе многое, если не все. Первая моя подруга – Настя, одноклассница. Ну, та, которая с Витькой, якобы, встречалась. После случившегося со мной в ее квартире, она мне ни разу не позвонила. Я – тоже. Боюсь даже задаваться вопросом – знает ли она, как Витька поступил со мной, – Лари грустно улыбнулась. – А вторая подруга … Мы не общаемся уже несколько лет, – вздохнула Лари. – Но когда-то – не разлей вода.

Ростислав промолчал, грустно улыбнулся; бывает и такое – друзья перестают быть друзьями.

– Ее звали Нина, – тем временем продолжила Лари. – Мы учились в университете, сдружились на втором курсе. Она подошла ко мне перед экзаменом по уголовному праву, попросила то ли учебник, то ли комментарий к уголовному кодексу. Точно не помню. Кто-то из группы проболтался, что у меня самая лучшая библиотека, да к тому же я – не жадина. Как только поступила на юрфак, дядя отдал часть своей библиотеки. Мол, учись, любимая племянница. Кстати, нам с Ниной именно ему предстояло сдавать экзамен, – оговорилась Лари, немного помолчала и прибавила: – Я не афишировала наше родство с дядей. Меньше знают, крепче спят. И мне так спокойнее.

Ростик задумчиво улыбнулся.

– В общем, слово за словом, – заговорила опять Лари, усаживаясь поудобнее, – и мы с Ниной нашли общий язык. Она много спрашивала по экзаменационным вопросам, а я, будучи влюбленной в уголовное право, с легкостью ей отвечала. Нинка с восторгом слушала: «Как тебе удается? Ты суперски знаешь предмет!» Потом попросила мой номер телефона. Я продиктовала. На том и расстались. До экзамена – почти неделя. Нина звонила каждый вечер. По часу, а то и больше, болтали по телефону. Она – вопросы, я – ответы. Экзамен мы сдали на «отлично». Нинка была такая радостная! «Пошли, отпразднуем!» – говорит. «Пошли!» – неожиданно для себя согласилась я. С тех пор мы подружились. Правда, я и тогда ей не призналась, что профессор – мой дядя. Решила, что скажу потом, когда получим диплом. Если честно, боялась, что она злоупотребит дружбой. Нинка – разгильдяйка. В отличие от меня, она тратила время на гульки и женихов, а не учебу. Хотя и казалось милой, часто так чудила, что у меня волосы вздыбливались на голове. Я готова была ей помогать лично, подсказывать. А вот услышать от нее: «Попроси дядю!», не хотела. Наверно, поэтому молчала, что мы родственники.

Лари грустно улыбнулась, опустила глаза.

– Я часто вспоминаю студенческие годы, – сказала она. – Это – прекрасные годы жизни. Мы с Нинкой ходили гулять по парку после занятий в университете, она часто оставалась у меня ночевать. О чем мы только не говорили за бокалом вина. Правда, в основном она болтала, причем без умолку. Летом, на каникулах, ездили вместе отдыхать на море. Нравилось с ней путешествовать. Она меня за руку вытаскивала на променад. Утренний и вечерний моцион – как зубы почистить. «Ты чего прилетела, в отеле сидеть?» – говорила она каждый раз, когда я морщила нос в ответ на предложение прогуляться, пойти в ресторан или поехать на экскурсию. Нина дополняла меня, нелюдимую, интроверта до мозга костей. И мне это нравилось. Нравилось, что она меня буквально заставляла жить иначе, чем я привыкла. После того случая с Витькой, – подумав, продолжила Лари, – моя жизнь стала черно-белой. И сказать по правде, думала, так будет всегда. Нинка же открыла во мне второе дыхание, я вновь поверила в то, что могу радоваться, искренне улыбаться, смеяться, шутить. Как же я дорожила нашей дружбой!

Лари вздохнула.

– Вероятно, что-то произошло? – предположил Ростик и прибавил: – Не только в книжке, когда счастье рядом, что-то происходит.

– Это точно, Ростислав, – грустно улыбнулась Лари, немного помолчала и продолжила.

Глава 21.

За день до сдачи государственного экзамена по уголовному праву мы с Ниной пришли на консультацию. Решили, после пойдем ко мне домой, и будем до вечера повторять все вопросы. Я-то уголовное право знала на шесть с плюсом. А вот за Нинку переживала. Она и сама тряслась, боялась, что забудет все на свете, когда войдет в аудиторию.

После консультации Нина, несколько озадаченная, попросила меня подождать на улице, якобы ей на кафедру надо забежать к научному руководителю, доценту Ивакину.

– Что с тобой? – спросила я Нинку, когда спустя минут двадцать та, встревоженная, подошла ко мне на улице.

– Пойдем, – был ответ. – Потом расскажу.

Мы пришли домой в половине двенадцатого. Я нагрела чайник, нарезала колбасу и сыр для бутербродов. Думала, перекусим и вперед – готовиться. Но смотрю, Нинка, как была без лица, так и осталась.

– Слушай, – говорю я, – может, скажешь, что случилось?

В ответ тишина.

– Ты меня пугаешь, подружка! – озаботилась я всерьез.

– Лари, обещай, что никому не расскажешь.

– Конечно, – еще больше испугавшись, кивнула я.

Нинка отпила горячего чаю.

– На кафедре ко мне приставал профессор, – выпалила она.

– Какой профессор?

– Анатолий Иванович, наш экзаменатор.

– В смысле? – опешила я.