Если сердце любит

Он сосредоточился на другом варианте письма, а я решила помочь с паковкой чемодана. Фабиан не любил это дело, всегда тянул до последнего. Как следствие, часто что-то забывал. В итоге волшебная почта надрывалась передачей посылок из дома.

Свой чемодан я собирала два дня. Пользоваться магией нельзя, так что заученно взмахнуть ладонью и отправить всё необходимое стройным рядом по сумкам в этот раз не вышло. Я не расстраивалась. Когда что-то делаешь руками, получается отлично размышлять о насущном. А уж подумать было о чём.

До нападения я не придавала большого значения нашествиям умертвий, ведь с ними быстро справлялись. Вообще всё это выглядело несерьёзно, словно чей-то глупый розыгрыш. Но теперь… Стало реально страшно.

Папа усилил охрану дома, обновил щитовые чары, приставил телохранителей к маме, Лисандре, Фабиану, мне. Спасибо, что в академию отпустил! Я всё ждала, когда он запретит нам уезжать, решив запереть в четырёх стенах, но, к счастью, до этого ещё не дошло. Главное, чтоб в САРМе ничего опасного не приключилось.

Погрузившись в мысли, я не заметила, как собрала все приготовленные братом вещи и защёлкнула замки чемодана. Огляделась. Беспорядка больше не было, дверцы шкафа закрыты, все ящики задвинуты. Фабиан всё ещё строчил письмо, отвлекать его не хотелось. Но и уходить тоже. Вздохнув, выбрала на книжной полке томик стихов Киплинга и забралась в кровать. Пробежала кончиками пальцев по желтоватому срезу, нащупала закладку. Открыла почти на середине.

«Увы, пророчества сбылись —
Черна предгрозовая высь,
Звезду обманом не кори —
Надолго ночь, не жди зари.

Готовься! Грянет ураган,

И тишина сейчас – обман,
Но может статься, в свете дня
Страшнее будет западня»[3].

По коже промчался мороз. Какое попадание…

– Ванесса! – грянуло из коридора.

Я вздрогнула и захлопнула книгу. Фабиан удивлённо уставился на дверь. В образовавшейся тишине казалось, что мамин голос нам обоим почудился. Но нет.

– Дочка, тебя вызывают в клинику!

– Джейми… – Подскочив на месте, едва ли не кубарем скатилась с кровати.

– С чего ты взяла, что к нему? – встал следом брат. – Генри же запретил.

Но я уже выскочила прочь из комнаты, едва не потеряв по дороге домашние туфли. Хоть бы очнулся! Хоть бы всё оказалось в порядке и он звал меня просто потому, что соскучился. Так происходило после каждой перенесённой им болезни. Едва племянник шёл на поправку, на пороге появлялась уставшая от бессонных ночей Шарлин и приглашала в гости. Вернее, так ей было удобнее это называть. На самом деле она хватала меня за руку и тащила к себе, дабы чересчур активный ребёнок нашёл во мне игрушку и няньку в одном флаконе. А потом все удивлялись, почему Джеймс так привязан к тёте.

– Что случилось, мам? – Перевесившись через перила, сжала пальцы до побелевших костяшек.

Она стояла у подножья лестницы и выглядела немного озадаченной. Рядом парил бумажный самолётик. По его зелёному свечению я определила заклинание срочного вызова. Оно всё ещё нетерпеливо мигало, ожидая прикосновения адресата.

– Это от лекаря твоей сестры…

– Не от Генри? – Сбежав по ступеням, схватила послание.

Свечение тут же погасло. На крыле самолётика медленно проявилась всего одна строчка:

«Палата номер семнадцать. Срочно. Пароль: Люциан».

– Что там? – раздалось сверху.

Подняв глаза, встретилась с насторожённым взглядом брата.

– Действительно, вызывают к Джейми. Семнадцатая – это его палата.

– Странно. Я сейчас. – Он поторопился обратно, исчезая за первым поворотом.

Наверняка решил составить мне компанию. Задержав взгляд на месте, где только что стоял Фаб, вернулась к разговору с мамой:

– Отец видел?

Она отошла к диванчику и села, тяжело вздохнув.

– Нет. Скрылся в кабинете и приказал не беспокоить. Господи, ещё одного плохого известия я не перенесу! Как только узнаешь причину вызова, сообщи. Хорошо?

– Конечно. Думаю, его просто вывели из магического сна.

– Генри не звал бы по пустякам! Тем более часом ранее ясно дал понять, что к сыну и близко никого не подпустит.

– Да, но послание не от Генри. Не накручивай себя!

Появился Фабиан. Он успел переодеться и захватить из комнаты мои выходные туфли. От волнения я вполне могла умчать в домашних.

Пользоваться порталами я пока не могла, пришлось взять карету. Больница располагалась в двадцати минутах езды от нашего дома, и личную охрану вызывать не стали. Отец совсем недавно отпустил их по домам.

Добираться не так уж далеко, но время будто замедлилось, и каждая секунда тянулась невыносимо долго. От волнения я не знала, куда деть руки: нетерпеливо мяла юбку, постукивала пальцами по коленям, перебирала мелкие бусинки, которыми вышит узор на поясе.

Фаб что-то говорил о письме, упоминал Томиана, но я не могла сосредоточиться на его словах. Мысли витали где-то далеко, а вечерние сумерки совсем не располагали к беседе. Было тревожно. Я ждала чего-то непременно плохого, хоть и пыталась не думать об этом.