Если сердце верит

В среду поутру Джон был в запарке. Он спешил подготовить к печати очередной номер «Лейк ньюс», но Дженни сидела дома с простудой, а телефон звонил не переставая. С коллегами Джон расправлялся запросто — говорил, что не знает, где сейчас Лили, что было в общем-то правдой, если брать каждый конкретный момент в отдельности. Но Ричард Джекоби оказался более настойчив.

Он тоже слышал о возвращении Лили на родину и беспокоился, что Джон не успеет достаточно быстро подсуетиться и кто-нибудь перебежит ему дорогу. Джон, однако, отвечал на это, что в Лейк-Генри нет людей, информированных лучше, чем он. Ричард напомнил, что они договаривались об эксклюзивной книге, которая должна выйти в свет уже к лету. Джон сказал, что все понимает. Однако издательство, если захочет, справится со всей работой за месяц — от редактирования рукописи до выпуска готовой книжки. Ричард возразил, что публикация такого издания — дело достаточно сложное, особенно если речь идет о теме, щекотливой с точки зрения закона. К тому же разрабатывает ее человек, по-видимому не имеющий никаких реальных доказательств, а он, Ричард, и так уже рискнул, предложив эту сделку нерадивому Киплингу. Джон заметил, что до сих пор не видел контракта. Ричард заявил, что контракт в стадии подготовки.

Они закончили разговор на вполне дружеской ноте, но Джон повесил трубку, испытывая давно забытое чувство. В последний раз оно посетило его в ту пору, когда он работал корреспондентом крупной газеты и сделал этот снимок на удостоверение. Проблема заключалась в нехватке времени, поскольку хорошие книги не пишутся за несколько дней, но отчасти — в Лили. Она слишком нравилась ему, поэтому Джон не мог выуживать у нее информацию. При мысли о том, что придется раскапывать сведения о жизни Майды в маленьком городишке в глубинке Мэна, он ощущал неловкость.

Однако в немалой степени проблема была связана и с «Лейк ньюс». Ведь именно тут его работа. Этот крохотный городской еженедельник требовал немалых затрат труда. Джон гордился им и ощущал за него ответственность. Пока его имя значилось на границах издания, он хотел, чтобы каждый выпуск был сделан добросовестно.

И потому, выбросив из головы все лишнее, Джон сконцентрировался на размещении объявлений, поступивших уже после крайнего срока. Потом занялся окончательным вычитыванием основных статей, затем переписал слабенький материал из Сэйфилда и добавил несколько фотографий к городским и спортивным новостям. Уже к часу дня он отослал последнюю полосу газеты в печать, после чего откинулся на спинку рабочего кресла, прикрыл глаза и потер переносицу, чтобы избавиться от головной боли.

Постепенно Джону стало легче, однако он, сидя все в той же позе, припомнил, что вернулся в Лейк-Генри в надежде избавиться от этого неприятного ощущения. Он думал, что, возможно, вообще не годится для писательского труда, но тут позвонил Терри Салливан.

Джон и так был далеко не в самом добром расположении духа, но ему стало еще противнее, когда он услышал самодовольный голос Терри:

— Нашу милую девочку видели вчера с племянницей в одном из магазинов Конкорда. А ты по-прежнему притворяешься, будто ведать не ведаешь, где она?

Джон в раздражении подался вперед.

— Ты зачем мне названиваешь? И вообще, почему тебя до сих пор так волнует Лили Блейк? Все, Терри! Твоим сплетням конец. Я тебе и в прошлый раз говорил то же самое — и оказался прав. — Джону было противно, и голос его красноречиво свидетельствовал об этом. — Зря ты гнал эту пургу, приятель. Ведь дело-то на пустом месте состряпано.

— Нет, не на пустом. Я могу доказать это.

— Как? С помощью твоей хваленой пленки? — бросился в атаку Джон. — Но Лили ничего не знала о записи. Это незаконно.

— Ага! Так ты с ней говорил. Значит, она вернулась.

— Незаконно, Терри! Я бы на твоем месте именно об этом волновался, а не рыскал в поисках Лили. В любом случае, здесь она или нет, тебя это не касается.

— Нет, касается. Я пишу продолжение статьи.

Джон не верил своим ушам, но был готов к дальнейшей борьбе.

— И для какой же, интересно, газеты? Скажу тебе, если ты еще не заметил: «Пост» отказалась от дальнейших публикаций на эту тему. И потом, о чем ты, черт возьми, собираешься писать? О журналистах, которые выдумывают ложные скандалы?

— Скажи лучше: о клубных певичках, которые, спятив, путают свои фантазии с реальностью.

— Вот как? Хорошо. И ты намерен доказать это с помощью незаконной записи? — Вдруг его осенило. — А как насчет другой, вполне законной, которую можно запросто опубликовать?

Последовала пауза. Затем холодное:

— А ты наглый.