Если сердце верит

Она стала такой же… Да, именно такой, как Гэсовы каменные стены.

Незадолго до рассвета Гэс вдруг заморгал и открыл глаза. Джон быстро поднялся и склонился над кроватью:

— Отец.

Гэс сконцентрировал взгляд на чем-то далеком, потом — на Джоне, но если он о чем-то и подумал, то виду не подал. Когда веки его снова закрылись, Джон посмотрел на монитор. Прибор начал быстро пульсировать, а потом снова утихомирился.

Джон отступил назад, как только в палату вошла сестра. Она проверила пациента, оборудование и снова удалилась.

Киплинг не знал, стоит ли будить Гэса. С одной стороны, пробуждение — это добрый знак, дающий надежду. Но если это приводит к такому отчаянному сердцебиению, то лучше потерпеть. Линии на мониторе стали более ровными и спокойными.

Джон стоял возле кровати, глядя на Гэса. Сколько ночей в детстве он вот так же стоял и смотрел на отца, который спал в большом кресле напротив камина. Сонный Гэс был не так страшен, как бодрствующий. Дороти в такие часы тоже вела себя потише. Лицо ее даже выражало нежность, когда она смотрела на Гэса и просила Джона не шуметь.

С восходом все помещение наполнилось мягким приятным светом, пробудившим новые воспоминания. Лили зашевелилась в своем кресле, потом встала рядом. Джон сказал:

— Он был настоящим красавцем. Да это и сейчас еще заметно. — Действительно, довольно густые волосы Гэса были аккуратно подстрижены, подбородок тщательно выбрит, плечи и руки — все еще крепки и сильны. — Моя мама до сих пор говорит, что он был дикарь, но красивый.

— Как они познакомились?

— По чистой случайности. Она вместе с подругой ехала как-то по загородному шоссе, любуясь осенней листвой. Было примерно это же время года. У них что-то стряслось с машиной. И вот красивый загорелый мужчина вышел из лесу, как будто специально, чтобы помочь им. Через месяц мама снова поехала в ту сторону, прихватив корзинку с домашними кофейными пирожными. Она влюбилась до безумия и с тех пор часто приезжала посмотреть, как он работает, или угостить его домашней выпечкой. Мало-помалу до Гэса дошло, что это единственный и самый удачный шанс обзавестись семьей. Ему было уже под сорок, а мама была такая молодая, такая симпатичная и влюбленная… — Джон вздохнул. — Я не смел даже имя ее упомянуть, когда встречался с отцом после их развода.

— Так ты приезжал к нему сюда?

— Да, пока учился в колледже. Я думал, он будет гордиться, что я добился столь многого. Но этого не случилось. Гэс даже смотреть на меня не хотел. Поэтому я никогда не задерживался тут надолго. Уезжал и всякий раз мучился оттого, что так и не сказал чего-то важного.

Тут снова вошла сестра с двумя чашками кофе для Джона и Лили. Проверив Гэса, она поправила капельницу и вышла.

Джон обхватил чашку ладонями. Конечно, присутствие Лили было приятно и поддерживало его, но от рассказа о прошлом на них словно повеяло холодом. Да, вся жизнь состояла из сплошных «должен был»…

— Я хотел сказать ему… — тихо произнес Джон. — Я ведь понимаю, что случилось между ним и мамой. Это не только его вина. Она пыталась сделать из него того, кем он никогда не был. Мама сама его выбрала, а потом так и не смирилась, когда поняла, что жизнь в Ридже вовсе не столь романтична. Отец никогда ничего ей не обещал. Это она жила беспочвенными надеждами. И именно ее ждало жестокое разочарование. Я не могу винить за это отца. Ни за женитьбу, ни за развод. Я хотел сказать ему это.

«И сказал», — почти услышал он мысли Лили. Но она только кивнула и промолчала.

Лили еще никогда не дежурила у постели умирающего. Если бы месяц назад кто-нибудь сказал ей, что она окажется у смертного одра Гэса Киплинга, Лили передернуло бы. Но теперь она не могла и представить себя где-то в другом месте. Психиатр, вероятно, сказал бы, что Лили просто пытается искупить мнимую вину за то, что ее не было в городе, когда умер отец, но она так не думала. Ведь Лили сидела тут не из-за Гэса, а только из-за Джона.

Она хотела быть рядом с ним. И не было ничего проще, легче и естественнее этого.

Однако мать снова не пожелала понять ее, когда Лили позвонила ей рано утром.

— Ты-то что там делаешь? — спросила Майда так, что Лили пришла в ярость.

— Я здесь с Джоном. Ему сейчас нелегко.

— Но Гэс Киплинг не станет тебя благодарить.

— Я осталась не из-за него. Мы с Джоном разговаривали накануне вечером, когда ему сообщили о Гэсе. Я не могла о-о-отпустить его одного.

— Киплинги всегда тебя использовали. Сначала Донни, теперь Джон. Все это уже было, Лили.

— Это совсем другое. — Лили напомнила себе, что она уже не девочка и ей незачем спрашивать разрешения у Майды. — Я вообще-то звонила, только чтобы узнать: нельзя ли попросить кого-нибудь из садовников поработать сегодня в цехе?

— Ты уверена, что поступаешь правильно? — спросила Майда. — Ведь пойдут слухи. Неужели хочешь, чтобы город узнал, где ты была?

— А почему бы и нет?! — воскликнула в отчаянии Лили. — Ведь это такой интересный поворот событий!