Если случится чудо

– Тяжелая выдалась неделя. Много экзаменов.

– Без обид, но сегодня я хочу побыть один. Давай так договоримся: я отдаю тебе бутылку и мы разопьем ее в следующий раз. Сегодня из меня в любом случае поганый собутыльник.

И это еще мягко сказано. Я хватаю одну бутылку и иду прямиком к машине. Завожу двигатель, но он барахлит. Просто прекрасно. Моему счету в банке не хватало только поездки в мастерскую. Вижу, что Кэтлин медленно приближается к моей машине и машет второй бутылкой. Я вжимаю ногу в педаль, пытаясь завести машину.

Давай, давай, давай.

Рука Кэтлин на дверной ручке. Мы словно в фильме ужасов. Герой успеет или не успеет? Я кручу ключи в замке зажигания, а моя подруга открывает дверь и садится в машину.

– И снова я, – напевает она, зажимая голыми ногами бутылку, чтобы та не упала.

Смотря перед собой, я бью кулаком по рулю.

– Я же сказал, что…

– Мне все равно, – отрезает она. – Я знаю, что ты будешь ужасным придурком. Я все равно хочу тебя поддержать.

Дома я открываю бутылку, и мы передаем ее друг другу, сидя за обеденным столом и наполняя чайные кружки до краев. На улице льет как из ведра, и внезапно я ненавижу Толку, Ирландию и себя. Неудивительно, что Рори не хочет иметь с нами ничего общего. Со всеми нами. Хорошо, что она не знает, каким человеком был ее папаша. Достаточно сказать, что есть весомая причина, почему Кэтлин не убивалась от горя, когда он скончался.

Перестань придумывать Рори оправдания. Она первоклассная дрянь, которая даже не удосужилась сказать, что убила твоего ребенка.

«Ее тело – ее дело», – убеждаю себя. Хотя неплохо бы было предупредить заранее. Я мог бы уговорить ее. Обдумать варианты. Задать вопрос.

Ого, пора завязывать с алкоголем.

– Похоже, тебе нужно еще. Я налью. – Кэтлин похлопывает меня по руке и в третий раз наполняет кружку. Водка выплескивается за край.

Я замечаю, что сама она не пьет. Неудивительно, ведь Кики никогда не была любительницей пригубить. Я замираю и удивляюсь, зачем она вообще сказала, что ей нужно выпить, а потом решаю, что лучше тонуть в жалости к себе и в алкоголе, чем пытаться понять ее мотивы.

– Ты не спросишь, что произошло? – брюзжу я в уже наполовину опустошенную кружку. Первые две порции я вылакал так, словно это была вода.

Кэтлин сидит напротив, качает головой.

– Думаю, я и так знаю, и остается только гадать, что у тебя еще случилось. Я проявляю выдержку.

– Рад, что хоть один из нас это делает, – бурчу я, вспоминая те дурацкие письма.

Мне никогда не удастся их забыть. Теперь я действительно знаю, что не продам ни одной песни. Я не могу рисковать, ведь, если стану известным, Рори может обнародовать ту писанину.

– Ты не заслужил таких страданий. – Кики наклоняется вперед и поглаживает меня по плечу.

– Поверь, заслужил. – Я смеюсь, смотря в потолок. – Я выставил себя на посмешище. Это только моя вина.

– Мэл, ну какое же ты посмешище? Ты самый умный, самый талантливый человек, что я знаю.

– Тогда, миледи, вам пора сменить круг общения. – Я салютую кружкой и в один заход опрокидываю в себя последние капли водки.

Все кружится перед глазами, ослепительно, медленно и лениво. Воздух тяжелый, спертый, удушающий. Я словно на тусклом дне пруда.

Сначала я не замечаю, как Кэтлин садится мне на колени. Только когда она крепко, как удавка, обвивает руками мою шею, я прихожу в себя и резко уклоняюсь от ее рта.

– Кики, – вырывается у меня стон, – нет.

– Ш-ш-ш, Мэл, позволь утешить тебя.

Она хватает меня за шею и прижимает мое лицо к своей груди, сдавливая ее. Приятно. Сиськи у нее большие. Носом и ртом чувствую, какие они мягкие и теплые. Они пахнут цветочным парфюмом и немного пóтом.

Кэтлин теребит мои волосы и целует в макушку. В ухо. В щеку.

– Твоя сестра. Я люблю ее, – хриплю ей в грудь.

Ее декольте так и манит меня. Я просовываю язык в ложбинку, пробуя на вкус соленую кожу. Ощущения не те, и я вспоминаю, по какой причине не занимался сексом после отъезда Рори.

Кэтлин молчит. Она вытаскивает грудь из лифчика и проводит шершавым соском по моей щеке.

– Я не хочу с тобой трахаться, – напрямую говорю я и запрокидываю голову.

Это правда, но я все равно возбужден. Потому что она здесь, и она мягкая, и она хочет того, от чего отказалась принцесса Аврора из Нью-Джерси. Кожа Кэтлин горячая в отличие от холодной кожи Рори, но об этом просто забыть, когда ты напился. Тем более в Кэтлин течет та же кровь, что в Рори, – эту кучку ДНК и генов Рори никогда не сможет отнять у нашей деревни. У меня. Кики здесь, в Толке, и мечтает, чтобы я затрахал ее до смерти. А у меня стояк, такой сильный стояк, что в штанах становится тесно.

Ох, как бы мне хотелось быть чуточку похожим на Дэниела, или Шона, или Джейка, или любого другого моего приятеля, который с удовольствием переспал бы с Кики только потому, что она оказалась рядом.

– Слезь с меня, – фыркаю я и качаю головой. – Пожалуйста, милая. Тебе лучше не делать этого.