Если свекровь — ведьма

Орхидея отдала за кружки мелкую светящуюся серебряным светом монетку, Баба-Яга упаковала кружки в коробку, коробку положила в бумажный пакет с изображением лебедей, вручила его довольной Орхидее, и все мы вышли на крыльцо.

Инспектор с Орхидеей уже спускались, а хозяйка задержала меня, ухватив за локоть, и прошептала:

– Не переживайте так, душечка. Никуда он от вас не денется. Он так на вас смотрит, будто кот на сливки – аж глаз блестит. А блестящий глаз жениха, – она снова подняла вверх указательный палец, – залог крепкого брака!

Уф. Наконец-то я вырвалась на свободу из этой медово-брачной атмосферы! Странно. Мне ведь сначала так у Бабы-Яги понравилось! Может, все дело в том, что была я не с Мишей, а с посторонним человеком, который к тому же выдавал себя за моего суженого. Да еще я нервничала все время, думая, как там Миша с отуманенным зельем сердцем. Как тут насладишься рассматриванием всяких свадебных вещичек!

В общем, мы помахали на прощанье Бабе-Яге, стоящей на крылечке, и направились к воротам.

– Если она купила москитную фату, – проговорила я, – то они наверняка поехали на тот остров.

– Возможно, – кивнул инспектор, – но не обязательно. Это все же очень далеко. А они хотят быстрее пожениться.

Нашел о чем напоминать!

– Не они, а Мелисса! – рявкнула я.

Он только пожал плечами.

– Да куда еще они могли поехать? – истерично воскликнула я. Любая бы заистерила, если б жених торопился жениться! На другой!

– Вверх по реке, – сказал Бондин, – ты же слышала.

Мы прошли мимо двух березок, которые были на самом деле резными воротцами. Я повернула кольцо, чтобы полюбоваться еще разок. Обернулась. Воробьи предстали голубями, надпись жизнерадостно призывала влюбленных.

Когда мы вышли из ивняка, то еще издали увидели, что лодка наша, привязанная к столбику, будто взбесилась – она раскачивалась и подпрыгивала над водой.

– Я же говорила! – воскликнула Орхидея. – Хулиганы!

Она поспешила вперед, на половине спуска подобрала сухую ветку и швырнула в воду.

Лодка угомонилась.

Орхидея погрозила воде пальцем, обернулась к нам:

– Сколько раз они у меня лодку угоняли!

Мы с Бондиным спустились к воде вслед за Орхидеей.

Под лодкой вроде бы никого не было. Но ведь Орхидея говорила, что они прозрачные.

Бондин залез в суденышко и подал руку Орхидее.

– А если они еще там? И снова начнут? – тихонько проговорила я, не двигаясь с места.

– Еще чего не хватало, – отмахнулась Орхидея. – Садись, не бойся.

– А куда нам спешить? – произнес Бондин, насмешливо поглядывая на меня.

Я и не собиралась сдаваться из-за каких-то водяных. Просто я же плавать не умею. Ну да ладно, двое моих компаньонов меня, надеюсь, спасут, если водяные раскачают лодку так, что я выпаду за борт.

Я ступила в лодку и села на скамеечку рядом с Орхидеей.

– Но как мы узнаем, где Мелисса с Мишей высадились? – спросила я.

– Узнаем, – уверенно сказал инспектор. И менее уверенно пробормотал: – Я надеюсь. – Потом обратился к Орхидее: – Двинете ее до стоянки?

– Угу, – кивнула Орхидея, и лодка медленно поплыла вперед вдоль берега.

Я ничего не понимала и сказала:

– Может, нам сразу полететь на Канары?

– Я был бы рад отдохнуть, – сказал инспектор с ухмылкой, – но, возможно, они вообще сейчас у Мелиссиных родителей, испрашивают благословения.

– Не думаю, – серьезно ответила я. – Мелисса не такая уж дура, оставаться прям перед нашим носом.

– Кто знает, – отозвался он, а лодка меж тем ткнулась носом в заросли ивняка неподалеку от лестницы.

– И что мы тут потеряли? – спросила я.

Орхидея тихо проговорила:

– Поверни кольцо.

Что я и сделала.

Ничего себе. В зарослях тихо колыхались на воде штук пять огромных белоснежных деревянных ковшиков, то есть лебедей, конечно. Длинная шея, красный клюв, красивые резные крылья. И скамейка внутри.

– Интересно, на каком, – пробормотал Бондин и надел свои серебристые очки.

Орхидея тоже всматривалась в лебедей.

А я ничего не замечала. Что они высматривают?

– Вот этот, – инспектор указал на челн метрах в двух от нас.

– Да, определенно, – сказала Орхидея. – Его недавно брали.

Наша лодка, протискиваясь сквозь заросли и стукаясь боком о находящиеся рядом челны, подошла к нужной посудине и остановилась впритирку к ней.

Только теперь я заметила, что шея у этого деревянного лебедя тускло светится оранжевым светом.

– Он светится? – вопросила я.

– А как же, – отозвался Бондин. – Митрил.

– При чем тут митрил? – не поняла я.

– Чтобы прокатиться, надо кинуть митрилку вон в ту прорезь, видишь, на шее, – пояснил Бондин, – ну вроде как в игральный автомат. А митрил – необычный металл. Соприкоснувшись с магическим существом, он отзывается. И после некоторое время помнит.

– Магические существа – это…

– Ведьмы.

Я – магическое существо. Вроде единорога. Обалдеть можно. Я не воспринимала свое превращение с этой точки зрения.

– Он как фосфор, – поняла я.

– Угу, – отозвался Бондин. – Только впитывает магию, а не свет. Она дает ему в магическом мире оранжевый оттенок на некоторое время, пока не рассеется.

– И наши кольца также!

– Ага, – кивнула Орхидея.