Если твой босс... монстр!

— Кто здесь? — произнесла взволнованно и напряженно. Хотя, казалось, о чем во сне переживать? — Кто?..

— Наконец-то, — облегченно выдохнули из темноты. — Я уж решил, мне померещилось.

Хм… Судя по голосу, мужчина, и, похоже, тот самый, что пытался «общаться» накануне вечером. Жаль разглядеть его не получалось — сколько бы я не всматривалась в окружающий сумрак, так ничего и не увидела. Лишь где-то монотонно капала вода, и падение каждой капли гулким эхом отражалось от недоступных моему зрению стен.

— Я тоже думала, что вы глюк. Зову другого, а вклиниваетесь вы… Как радиоволна при поиске нужной станции, — выпалила неожиданно для себя. — Хотя, если честно, мне и сейчас не верится, что это не сон. Вы ведь реальный? Я не брежу?

— Забавно, — усмехнулся мужчина. Вполне беззлобно, даже понимающе. — С призраком меня уже сравнивали, один раз — даже с умертвием, но с радиоволной никогда. А ведь именно по такому принципу действует родственная связь. Ты ведь Эш, девочка, я правильно понял?

Сердце судорожно дернулось, забилось отчаянно, горло перехватил спазм, позволивший лишь пискнуть что-то маловразумительное. Впрочем, незнакомцу ответ и не требовался.

— Э-э-эш, — с нежностью протянул он. — Разумеется, Эш. Ты очень похожа на мою дальнюю родственницу, Белинду Эш. Только она была брюнеткой, а ты — как костер во тьме, у которого хочется согреться…

— Вы меня видите? — ахнула удивленно, потому что сама по-прежнему ничего не могла различить.

— О, прости, пожалуйста. За много лет я привык к темноте и одиночеству, а в твоей камере еще и ночник горит. Подожди… сейчас.

Послышалось шуршание, потом пара ударов, сопровождаемых вспышками искр и, наконец, загорелась самая обычная свеча. Вернее, ее огарок.

— Магических светильников мне давно не дают, да и выходят они из строя почти мгновенно. Увы, тимирон и магия несовместимы. А свечи горят, но и их приходится экономить, — незнакомец виновато улыбнулся.

Хотя… Какой же он незнакомец?

Передо мной, как на экране телевизора, посреди тесной, «скупо» обставленной комнаты, которую так и хотелось назвать камерой, стоял мужчина с маминой фотографии — только осунувшийся и похудевший. Но я бы все равно узнала его из миллиона.

Отец…

— Итак, что мы имеем… Ты Эш, ты ведьма, ты с Земли или имеешь к ней отношение, раз тебе известно о радиоволнах. И способности свои ты получила совсем недавно, — блестя глазами, снова заговорил он. — Не удивляйся. Когда долго находишься наедине с собой, привыкаешь все проговаривать вслух, чтобы не сойти с ума от оглушающей тишины. В этих катакомбах даже грызуны не живут. Я лорд Димари Эш. А ты кто?

И он замер в ожидании ответа — кажется, даже не дыша, с какой-то нетерпеливой, иступленной, жадностью и надеждой всматриваясь в мое лицо.

— Я… Меня зовут… Ева, — голос дрогнул, сбиваясь почти на хрип.

Димари нахмурился, озадаченно и разочарованно — он явно рассчитывал на что-то другое.

— Вообще-то, мама назвала Евдокией, так отец хотел. А новое имя уже в ДММТ дали, при приеме на работу, — добавила торопливо, наблюдая, как глубокая складка между бровями разглаживается, и с лица ведьмака уходит тень.

А потом он улыбнулся — так счастливо, искренне и непосредственно, словно был не взрослым мужчиной, а ребенком, получившим самый желанный на свете подарок.

— Евдокия… Я все-таки не ошибся… Дочь… — прикрыл глаза, будто смаковал это слово, повторяя его про себя. — Дочь… А имя Ева тебе, действительно, подходит больше. Ты ведь уже догадалась, кто я?

— Да. Мой отец…

Сладко защемило в груди, то ли от боли, то ли от нежности. Я его все-таки нашла. Нашла…

— Отец, — неожиданно горько подтвердил Димари. — Когда ты родилась, я мечтал показать тебе все миры, стать наставником, учителем… Просто находиться рядом, наблюдая, как ты растешь и превращаешься из несмышленыша в красавицу и умницу. На радость нам с мамой. А вышло…

— Я училась управлять даром по твоему учебнику…

Не представляю, что говорят в подобных ситуациях, но мне так хотелось его поддержать. Хоть чем-то.

— Учебник… К сожалению, он не заменит ни человеческого тепла, ни родительской любви… Как мама? С ней все в порядке?

Он напряженно замер и, получив короткий кивок, попросил:

— Расскажешь, как вы жили… — сделал паузу, сглотнул и глухо закончил: — Без меня.

Что сказать человеку, который почти всю мою жизнь был оторван от меня, от нас и, собственно, от жизни вообще? Я подбирала слова тщательно, осторожно, чтобы случайно не задеть его гордость или ненароком не упрекнуть. Вспоминала про детство, разбитые коленки, про деда и бабушку, про маму и про то, что она до сих пор ждет и не верит, что Димари ушел навсегда.

— Без тебя, плохо, — закончила тихо. — Но мы справились.

Немного помолчали, размышляя каждый о своем, а потом отец произнес уже совершенно другим тоном, твердо и строго:

— Как ты оказалась здесь?

Это была еще одна, длинная и совсем непростая история. И я снова говорила, а Димари с каждым сказанным словом все больше мрачнел, качал головой и сжимал кулаки.

— Верле… Мерзавец… Не смог от меня ничего добиться, так за дочь взялся.