Если твой босс... монстр!

— Ужасно, — эхом отозвался отец. — Вот на такую «ферму лунной пыли» я и нарвался. Думаю, на Земле она не одна, есть еще подобные. Механизм отработан и отточен. Я оказался слишком самонадеян, решил сам отследить канал сбыта, вычислить заказчика. И мне это удалось. Той «фермой» владела семья моего лучшего друга Джаронара Верле. Я был уверен, что это недоразумение, ошибка, что его обманули, и лично он не имеет к грязному бизнесу никакого отношения. Но когда посмотрел в глаза Джара, понял, что передо мной уже не тот маг, с которым мы когда-то смешали кровь, а расчетливый делец, готовый на все ради выгоды. Даже идти по головам близких. В тот вечер я и попал в тимироновую темницу…

— Жаль, что все так вышло, — вздохнула я, глядя на поникшего отца. Так хотелось обнять его, утешить, почувствовать родное тепло. Сказать, что мы никогда больше не расстанемся. Но сделать это я пока не могла, поэтому заговорила о другом: — Осталось выяснить, зачем я им понадобилась. Почему лорд Верле так отчаянно жаждет женить на мне своего сына? Настаивает на этом с упорством, достойным лучшего применения. Даже готов, в случае чего, сам заменить Артура.

— Что-о-о? — протянул отец таким тоном, что мне на мгновение стало страшно. Руки его сжались в кулаки, лицо заледенело, а в глазах, под мрачно сведенными бровями, вспыхнул гнев. — Сам? Даже до этого дошло? Понимаешь, Ева… Лунная пыль пагубно влияет на любую расу Мидгарда. Одних лишает жизни. Другим, например, высшим магам, дает могущество, но отнимает эмоции, доброту, совесть, фактически превращая их души в камень. Лишь на ведьм пыль действует, как освежающий эликсир, придавая бодрость, вдохновение, силу и не вызывая привыкания, хотя мы никогда в этом не нуждались, не гнались, не пользовались. Совет конклавов с самого начала отказался от «розовой дури», да и методы ее добычи всегда нас настораживали. Что касается Джара…

Димари поморщился, как от зубной боли.

— Он с юности одержим одной навязчивой идеей. Еще в академии размышлял о том, как хорошо было бы породниться, поженить наших будущих детей. Уверял, что в их наследнике смешается кровь не просто двух рас, а еще и двух древних могущественных родов. Что он станет первым высшим магом, свободным от негативного влияния лунной пыли, и тем самым возвеличит имя Верле. Я не воспринимал его мечты всерьез, но, как оказалось, «друг» не шутил. За те годы, что я провел в этой камере, он много раз приводил сюда самых красивых женщин своего рода, в надежде, что хоть одна из них сумеет соблазнить меня и родить ребенка.

— А… А ты?

Да, мне было очень важно знать, как он себя повел.

— Я слишком люблю и уважаю твою маму, чтобы променять ее даже на самую лучшую женщину вселенной. Конечно, я отверг их всех. Думал, что Джар остановился и успокоился, а он… отыскал тебя. Прости, Ева…

— За что?

— За то, что тебе приходится проходить через все это…

— Мы обязательно выберемся отсюда, папа. — Я улыбнулась, хотя уверенности в своих же словах у меня не было.

А что если Верле-старший на самом деле ко мне полезет? Нужно поискать что-нибудь тяжелое и сунуть под подушку. На всякий случай.

— Ева… Евушка, очнись, — внезапно прорезался в наступившей тишине голос Муры. — Не слышишь, что ли, тетеря глухая? Зовет ведь! Мы так с тобой всех женихов профукаем, а я что-то не заметила, чтоб они к нам с ночи очередь занимали, да номерки на мощной груди угольком вырисовывали.

Димари тоже вздрогнул.

— Сработало! Вот и Марвелл. Наконец-то… Теперь бы не оборвать и объединиться, — прошептал он.

И только я… Я одна по-прежнему ничего не слышала. Прям хоть плачь.

Секунда…

Вторая…

Третья…

«Девочка моя… Ева…» — донеслось из смутной, немыслимой дали, и я, не сдержавшись, всхлипнула. Потому что, хоть и была упрямой, непоколебимой, сильной ведьмой, а слезы, они как-то сами по себе существовали, порой появляясь, даже против моей воли.

«Кир… Кирстен»… — закричала я, пусть и мысленно, но отчаянно и «громко», вкладывая в зов все силы.

Но, на самом деле, слова… они не кричались, а шелестели неразборчивым шепотом — так, будто каждый слог давалась мне с большим трудом.

— Закрепляй! Закрепляй связь, дочь! — сдвинув брови, отрывисто приказал Димари.

Я не могла подвести его… Его, Кира, себя саму, Муру, даже Зимину, которая, наверняка, места сейчас в академии не находит от беспокойства. Энергия полилась живительным ручейком, подпитывая нужный вектор и ослабляя меня, но это не имело значения. Магия — ничто, по сравнению со свободой и… любовью.

— Отанэ наетори нэлл… — словно сквозь вату доносился до меня протяжный речитатив отца, вплетающего в мою нить точные «координаты» подземелья, где мы находились.