Если Ты Будешь Рядом... (СИ)

- За что же такая немилость? - хмыкнул Каййерин. - Не в том ли, что ни один не ответил на твою страсть?

- А чем я была плоха для тебя, что ты выбрал мою сестру?

- Разве я выбрал?! Не ты ли поспособствовала?

Каййерин внимательно следил за каждым движением магички, не желая дать той ни малейшего шанса скрыться на этот раз.

- О, может и так, надо же было мне испытать своё средство! А ты ведь купился! Посчитал её своей парой, как, впрочем, и она, ха-ха-ха! И где вы оба теперь? Ах, да, я же забыла тебе сказать, что моя маленькая сестричка с самого начала была в курсе моего плана...

- Можешь не стараться, я давно это понял, - устало ответил дракон. - И алмазную девочку ты тоже в свои планы посвятила?

- Зачем же?! Она вообще лишь досадная помеха. Моя цель - сынок повелителя. Такой же высокомерный, как и ты... Он либо будет моим, либо вообще не будет никому принадлежать!

Последние слова женщина буквально выплёвывала, не замечая, как магия Каййерина постепенно оплетает её, сковывая не только тело, но и запечатывая магию.

А когда она решилась напасть, было уже поздно, и оставалось лишь продолжать сыпать в сторону дракона проклятьями. Но Каййерину быстро надоело выслушивать словестную грязь, и он запечатал магией и рот магички.

До директора академии 'Сирин' пришлось буквально тащить. Очень кстати в кабинете оказались представители старейшин и сам виновник ненависти магички. Появление Каййерина совпало с активировавшимся артефактом на запястье сына повелителя. Он немного побледнел, весь подобрался и ринулся прочь, ориентируясь на сигнал парного артефакта.

Каййерин отступил в сторону, пропуская дракона, а затем подтолкнул в спину 'Сирин'.

- Думаю, это и есть причина вашего сбора, не так ли? Поверьте, эта 'дама' во многом замешана, - дракон кивнул в сторону старейшин. - Разберётесь сами? Хорошо, тогда мне пора.

Каййерин умышленно отстранился от дальнейшего расследования. Конечно, что-то он рассказал старейшинам чуть позже, но и сами старейшины, зная его историю, старались не копать слишком глубоко, боясь спровоцировать мужчину на новый виток боли.

Только с одним драконом Каййерин поделился, наконец, всеми подробностями более чем столетней давности событий.

Диррани Н*уаторре долго не мог поверить в реальность произошедшего. Прощения за такое преступление Изарии не видать, ведь она покусилась на самое драгоценное, что было в долгой жизни драконов - на чувства к айлине. Но было и кое-что, что порадовало старейшину. Теперь у Каййерина появлялась надежда на обретение настоящей пары, хоть сам дракон и против каких-либо отношений, нахлебавшись болью растоптанного сердца с лихвой.

После суда над Изарией-Сирин, Диррани Н*уаторре на какое-то время оставил в покое Каййерина, дав тому время постепенно свыкнуться с тем, что ему теперь придётся много общаться, ведь в академии не так-то просто остаться в уединении. Но одного не учёл старейшина, того, что дракону будет слишком больно день изо дня видеть зарождавшиеся между студентами чувства. Хоть и рад был Каййерин за одну из своих студенток, когда она нашла в лице магистра Раййенира свою пару. И ему иногда доставляло удовольствие видеть, как пикируются влюблённые, в попытке найти друг к другу подход.

Так пролетел год.

Изредка встречаясь с Каййерином, Диррани Н*уаторре с сожалением находил того всё в том же мрачном расположении духа, казалось ничего уже не сможет вернуть того к жизни, полной чувствами и радостью. Но у судьбы были другие планы.

Глава 2.

Мне было так больно, что, казалось, ещё один вздох разорвёт мои лёгкие, окончательно отправив меня на тот свет. Пытаясь открыть глаза, добилась лишь того, что из них потекли слёзы вперемешку ещё чем-то. Слизнув одну слезинку, поняла, что, скорее всего, это кровь.

Что со мной случилось? Ведь я всего лишь спокойно легла спать дома, ну, подумаешь, немного закололо сердце. К утру всё должно было пройти, не в первый же раз.

И как люди доживают хотя бы до восьмидесяти лет, считаясь, чуть ли не долгожителями? Да, старое поколение более выносливое, а мы, дожив до тридцати-сорока лет, казались себе излишне дряхлыми и больными. То там ёкнет, то тут потянет. 'А и ладно', - махнём рукой и бежим на работу или учёбу.

А потом от знакомых и знакомых этих знакомых узнаём, что 'такая молодая' или 'такой молодой' 'жить бы да жить'...

Видимо, пришёл и мой срок...

Боль продолжала терзать каждую клеточку тела, словно бы выворачивая кости и внутренности, и в какой-то момент всё поглотила темнота и небытие.

Неужели это всё?! Тогда почему я слышу перестук своего сердца?

Но, видимо, кого-то ещё волновало моё состояние. Чей-то приятный голос взволнованно раз за разом о чём-то спрашивал.

- Девочка, ну, что же ты, - наконец-то разобрала я. - Давай же, приходи в себя! Если слышишь меня, ответь, где у тебя болит.