Если ты есть

Такое понимание бессмертия знакомо нам из индийской философии, оно выражено в понятии сансары, переселении душ: душа бесконечно странствует по телам людей, животных и растений, вселяясь каждый раз в того, кто соответствует карме, выработанной ею в предшествующем воплощении, Причем надо заметить, что понятие «душа» не является в данном случае синонимом психологической личности, так как в каждом новом воплощении она обновляется вместе с телом, обзаводится новой памятью, способности ми, страстями — неизменным же остается лишь ощущение жизни. Или лучше так: Ощущение Жизни, с большой буквы, ибо понятие это будет основным в наших доказательствах. Доказательствах того, что древние индийцы были правы гораздо больше, чем это порой кажется.

Проведем умозрительный эксперимент.

Предположим, что ваш мозг повторен до мельчайших нейронов и их связей между собой, сделана абсолютная копия. (В придачу воссоздана и копия тела для поддержания его жизнедеятельности.) Теперь, если вы заснете и умрете во сне, а копия-мозг оживет, вы проснетесь. Ощущение Жизни не прервется, вы не почувствуете никакого перехода в иное сознание, никаких перемен в психике. Вы умерли, но в копии вы живы. Смерть преодолена.

Теперь представьте, что копия не абсолютно точная. Какие-то нейронные структуры изменены, что-то исчезло из памяти, прибавились новые нюансы в характере. До какого-то предела, несмотря на все изменения, «вы» в копии останетесь «вами». (Ведь мы остаемся собою и после операций на мозге, после гибели — в результате несчастного случая — огромного количества нервных клеток, после провалов в памяти и проч.) Другой вопрос, какова должна быть мера отличия копии от оригинала, чтобы «я» осталось прежним, чтобы в копии проснулись вы, а не кто-то другой. (Это вопрос открытый и, учитывая нынешнее состояние науки, будет пребывать открытым какое-то время.)

Итак, если убить меня, предварительно точно или не очень точно скопировав мой мозг, я не умру. Но зачем копировать, если на Земле в настоящее время существует пять миллиардов мозгов, пять миллиардов живых копий с разными — сильными и не очень — отличиями от оригинала. Можно вычислить строго статистически, но, кажется, и так ясно, что среди этих миллиардов найдутся такие, чья мера отличия от оригинала не превышает допустимую, такие, которых условно можно назвать моими не-абсолютными копиями. Следовательно, умерев, я не умираю, а просыпаюсь в облике человека, чей мозговой дом наиболее близок моему.

Вот и материалистический вариант бессмертия душ! Человек бессмертен покуда живо человечество. Таким образом, собственного конца бояться не надо, а вот ядерная угроза — не шутка. Опустеет Земля, не во что будет перепрыгивать душе, наступит воистину смерть…

Агни много раз пыталась довести эту теорию до конца, оформить ее строго и доказательно. Но снова распахивался космос непостижимого, когда она пыталась поймать, строго определить это пресловутое «я». Странное, скачущее из мозга в мозг, как с квартиры на квартиру, «я». Что это?

Стержень сознания, голый — раздетый от разума, памяти, инстинктов одинокий световой луч?..

Размазанное по оси времени ощущение, трепет нетерпения в предвкушении чуда — любви, счастья, боли, смерти?..

Но самое удивительное, что, следуя логике своих рассуждений, Ап приходила к выводу, что вовсе не обязательно переселяться в копию своего мозга. Для того, чтобы Ощущение Жизни не прерывалось, пригодится любой мозг. Даже совершенно не похожий на твой. (Похожий нужен, чтобы в нем проснулась та же личность, а для одного лишь Ощущения Жизни — годится любой.)

Получалось, что для бессмертия не нужно всего человечества, а нужен хотя бы один, помимо меня, человек.

Агни изнемогала от своих выводов. В чем она ошиблась, где был прокол ее рассуждений, — уловить было невозможно.

Самый вожделенный, самый сокровенный вопрос: каким образом связано это таинственное, способное скакать и парить, «я» с нейронной плотью мозга, с материей? — стучался в ней, словно требующая воли и взлета птица. Остроклювая крепкая птица.

Агни была самоуверенным человеком и оттого, уповая на будущее свое поумнение, не унывала.

* * * * * * * *

…В переломном возрасте, в седьмом-восьмом классе, Агни поняла, что рождена для больших дел. Огромное яркое будущее нависало над ней, словно раскрашенный фломастерами дирижабль.