Если ты хочешь…

Только я собираюсь взмахнуть рукой, чтобы подозвать официанта, воздух пронзает женский крик… К нему тотчас мешается звон разбитого стекла и упавшего металлического подноса. Что за черт?

– Что случилось? – приподнимаюсь с места, растерянно оглядывая зал.

Официанты шепчутся, девушка, уронившая поднос, неуклюже собирает осколки с пола. Все словно замирает, концентрируется в ужасающем мгновении… Где Танюшка, черт возьми? Во рту пересыхает от нарастающего беспокойства. Побледневший администратор кафе судорожно куда-то звонит, а я… Срываюсь с места и бегу в сторону туалета.

– Девушка, туда нельзя. Там… – мужские сильные руки крепко сжимаются на моих предплечьях. – Случилось происшествие. Нельзя оставлять следы на месте… преступления.

– Туда заходила моя подруга. – Вздыхаю, чувствуя, как к горлу подступает приступ кашля.

– Как она выглядела? Мы вызвали полицию, вы можете ее опознать?

– Да. Невысокая, русые прямые волосы до плеч, в синей футболке и бежевых зауженных брюках. – Чеканю я. Дочь генерала – я частенько слышала телефонные переговоры отца и знаю, как описать пропавшего или пострадавшего. – А что случилось?

– Это она. – Парень тягостно вздыхает. – Возьмите бахилы и зайдите внутрь. Похоже, ее опоили чем-то. Вроде дышит… Мы скорую вызвали и полицию. Я помощник администратора. Меня Максим зовут.

В нос ударяют запахи жареного мяса, выпечки, пары кальяна и сухого вина. Парень ведет меня по коридору к дверям с надписью WC. А там… Сквозь пелену проступивших от волнения слез я вижу лежащую на полу Танюшку. Раздетая, в одних трусиках, с порванной на груди майкой, она выглядит беспомощной… И униженной. Спит – глаза закрыты, веки подрагивают.

– Ее же прикрыть надо. – Хрипло выдавливаю я.

– Нет. По телефону в полиции сказали, чтобы не трогали. Мы входные двери закрыли, гостей выпускать не будем. Хотя… – парень переводит взгляд на бьющиеся о подоконник жалюзи. – Он вошел через окно и так же вышел. Камер в туалете нет.

Я перевожу тоскливый взгляд на Танюшку и замечаю упавший с подоконника букет ландышей…

Глава 24

Костя.

Картошка с грибами и луком шкварчит на сковородке, а возле плиты крутится довольная Маша. Улыбающаяся, пахнущая гелем для душа. Странно это все… Мое офицерское чутье вопит об опасности! Она не рассказала мне про занятия фитнесом, и о знакомстве с Весной умолчала. Как будто все неважно… Мать моего сына не важна, да и сын тоже…

– Ужин готовишь? – начинаю я, развалившись за кухонным столом.

– Да, Котик. Тебе положить? – не дождавшись ответа, Мария накладывает щедрую порцию в мою тарелку. В свою, кстати, тоже.

– А как же занятия, диета? Почему ты ничего не рассказываешь о…

– О твоей бывшей? – хищно отвечает она. – Весна заметила, что во мне нет лишнего веса. А она… Ей бы потолстеть не мешало – кожа да кости. Теперь мне понятно, почему она заболела. Слабая, тщедушная, странная. Как она смогла ребенка родить?

– Зачем ты к ней ходила? – хочется сжать в руках вилку так, чтобы она согнулась в дугу. Но я сдерживаюсь – рисую на лице маску непринужденности и равнодушия, а голосу придаю обманчивую твердость.

– Посмотреть на нее хотела, узнать, что ты в ней нашел? – хищно прищуривается Маша.

У меня в горле застревает признание… Много обидных слов. Про то, как мы поженились, чем был для нас этот брак – удобным приложением, фарсом, фикцией… Да, мы стали мужем и женой по-настоящему, даже хотели детей, но потом… Маша снова стала верной соратницей и удобным другом, к кому я не испытывал никакого влечения… Совсем никакого, невзирая на ее ухищрения. Сам не знаю, почему так случилось? Я взрослый молодой мужчина, но… Моя жизнь состоит из этих проклятых «но»… Гребанных условностей, недомолвок, обстоятельств…

– Узнала? – произношу сухо. Отставляю тарелку с дымящейся картошкой – аппетит напрочь пропадает – и поднимаюсь с места.

– Костенька, ты куда, родной? – оживляется Маша. – Да не обращай ты на меня внимание. Ревность эта… Я же понимаю, что все у вас в прошлом. Она рассказывала, что замуж выходит, как любит своего парня. Представляешь, даже свадебное платье показывала на фото. – Мечтательно протягивает Маша. Складывает на груди руки и улыбается, будто мы говорим о чем-то приятном. – Красивое такое… Цвет называется «брызги шампанского». Надо нам познакомиться с ее мужчиной, как его…

– Илья, – выдавливаю я и все-таки сгибаю в руках вилку.

Черт ты побрал тебя, Весна Завьялова! Интриганка хренова. Платье, свадьба, Илюша… Воображение рисует Весну, мило щебечущую с Машей. Весну в красивом свадебном платье, облегающим ее фигуру, Илюшу, обнимающим ее за талию, пожирающим сладострастным взглядом… Черт! Себя я на этой свадьбе не вижу. Не приду – прикроюсь службой или спецоперацией, командировкой или болезнью.

– Красивая пара, – продолжает Маша. – И детки у них будут красивые.

– А… когда свадьба? – сглатываю тугой противный ком в горле.

– Так заявление подавать на днях идут. Весна сказала, ждет полного выздоровления. – С участием в голосе произносит Маша.