Если ты меня любишь

Об этом они говорили довольно часто, что сильно раздражало Гермиону. Она считала эти разговоры переливанием из пустого в порожнее и настаивала на необходимости интенсивной подготовки к предстоящему экзамену. Вероятно, ее на самом деле раздражал тот факт, что у молодых людей это был единственный экзамен, в то время как ей, решившейся на другую, более сложную в теории и на практике специальность целителя, предстояло целых пять испытаний в конце учебного года. Поэтому ей приходилось заниматься целыми днями зубрежкой, что, в общем‑то, было для нее вполне привычным занятием, но обостренное чувство справедливости заставляло ее порой тиранить тех, кто, по ее мнению, не слишком много трудился. Гарри и Рон должны были принять непосредственное участие в работе Министерства, что возлагало на них определенную ответственность. Гарри уже предчувствовал, куда их распределят после окончания школы, и не беспокоился. На задании требовалось проявить личную изобретательность и четкость мышления, а именно эти качества зачастую приводили его в неловкие ситуации, но с этим уже ничего поделать было нельзя. Рон, по старой привычке, преувеличивал свою неуверенность, а Гермиона, которая «пропустила из‑за практики на прошлой неделе массу ценнейшего материала», была в данное время не самым желанным собеседникам для них обоих.

Для разнообразия Гарри попытался возобновить контакт с Дрейко Малфоем, но эта попытка провалилась. Они были теперь, в некотором роде, приятелями, но это совершенно не означало, что у них впереди была большая любовь и вечная привязанность. Гарри знал, что у Дрейко была квартира в Лондоне, далеко от центра и от площади Гриммо, но он не знал, где именно. Они пару раз пересекались в городе в магловских кафешках по предварительной договоренности, еще один раз виделись в Хогвартсе. Разговор между ними не был лишен некоторой дружественной теплоты, но, казалось, после Второй Битвы утекло слишком много воды, и теперь их путям уже не суждено было соединиться столь прочно, как это было два года назад. Та таинственность, которую Дрейко напустил на себя во время их последней встречи, показалась Гарри несколько подозрительной, Малфой–младший явно что‑то замышлял, и это что‑то могло потом обернуться проблемой и для Гарри тоже. Гарри сожалел о том, что из‑за напряженной учебы у него не было возможности все, как следует, проверить. Правда, помощь он мог предложить единственную: переехать на площадь Гриммо. В глубине души он понимал, что Дрейко вряд ли согласится, из принципа. Пока же он так и будет причинять своему бывшему однокашнику дополнительное беспокойство…

…Совы бесперебойно влетали и вылетали, и письма с записками, которые они приносили, все время были полны таких незначительных мелочей, что Снейп был уже практически вне себя. Ну ладно, нужно было подумать о новом учебном плане для всех курсов, и он, кстати сказать, успешно с этим справился еще год назад, но что, скажите на милость, он мог поделать с тем, что самая большая башня замка опять рухнула? И все, конечно же, немедленно захотели узнать, как именно она восстанавливалась и когда кто‑нибудь, наконец, возьмется за решение этой проблемы. Снейп успел уже тысячу раз пожалеть о том, что вообще ввязался во все это, но отступать было не в его принципах. Большую часть листков и схем он беспощадно сжигал, чтобы иметь возможность заниматься хоть чем‑то, что могло действительно помочь школе. И, надо сказать, здесь ему помог его организаторский талант. Нимало не сомневаясь в правильности своих действий, он отправил запрос в Министерство и завербовал несколько человек для того, чтобы они выполнили всю предварительную работу. Сам он в это время предпринял несколько важных путешествий с целью посещения важных лиц в сфере образования и просвещения; подобные путешествия, надо сказать, он от души ненавидел.