Если ты меня полюбишь

– Надеюсь, завтра я увижу своего сына в более собранном состоянии. И не забудь, что обещал своей сестре. Рас уж обещание, данное мне выполнить не смог. Сегодня в офисе делать тебе абсолютно нечего.– Бросив на меня  взгляд, отец встал и вышел.

И тут я вспомнил про Джейн! Она же так просила погулять с ней в парке. Как же я мог забыть?!

Словно по волшебству на кухню впорхнула младшая сестра. Маленькие ручки очень крепко обвили мою шею, я не смог не улыбнуться. Малышка, она ещё такая маленькая, нежная, как только распустившийся цветочек.

– Привет, братик! – и ещё крепче обняла меня.

День выдался замечательный, светило яркое солнце, прогревая своими лучами всё вокруг. Смотрю на мир сквозь солнцезащитные очки, смотрю на мирно лежащих отдыхающих, несколько пар уединились на распростёртом перед скамейками лугом. С какой-то момент, понимаю, что смотрю на них с завистью, потому что мне очень хочется полежать, закрыть глаза, расслабиться. Вторая бутылка воды была выпита и направлена в мусорный ящик.

Начинаю медленно, но верно приходить в себя, Фиби что-то мне рассказывает, я толком и не слушаю. Сестра словно не видит что, я её не слушаю, всё рассказывает и рассказывает, полностью предавшись воспоминаниям. Кажется, она рассказывала про недавно просмотренный художественный фильм. Насколько я правильно понял, всё человечество страдает от неизлечимой болезни, и группа учёных пытается их спасти. Что-то подобное я тоже смотрел,  только вот не помню, какие обстоятельства сопутствовали при этом.

Джейн получив молчаливое согласие, сразу же бежит к остальным собравшимся на детской площадке  детям. Наша же участь , ждать и верить, что это не затянется надолго. Кажется, в прошлый раз мы вернулись поздно вечером. Тогда мы ходили вдвоём, но сегодня с нами увязалась Фиби, на неё это не похоже. Хотя для меня это проще, смотреть за маленькой непоседой вдвоём гораздо легче.

Рядом с нашим домом располагался большой сквер. Здесь гуляли с маленькими детьми, с собаками, парами. Небольшой зелёный оазис посреди каменной пустыни, практически рай. Не смотря на то, что день рабочий и в городе средняя температура выше двадцати пяти, очень много людей. Особенно совсем маленьких детей и их матерей.

Расположившись на свободной скамье, под тенью деревьев, я вытянул ноги и облокотился спиной о спинку скамьи. Размышляя на тему свободного падения в объятия Морфея.

На какое-то время воцаряется тишина, точнее относительная тишина, потому что парк вокруг нас живёт своей жизнью. Просто рядом с моим ухом прекратилось жужжание и я, чувствуя прилив слабости, прикрываю глаза. И разу же получаю ощутимый удар по плечу. И, конечно же, смотрю в сторону своего обидчика.

– Что?

– Я спросила, что ты будешь делать вечером? Что за неуважение! Ты меня даже не слышал!

– Нужно подготовиться к завтрашнему дню. – Сразу же, не задумываясь, отвечаю.

– Ясно, – Фиби недовольно поджимает губы.

Сестра вертит в руках телефон, изредка бросая на него взгляд, словно ищёт что-то или ждёт. На железный корпус попадает прямой луч солнца, и он словно вспышка бьет мне в глаза. И пусть я в очках, но зажмуриваюсь так, словно посмотрел на светило открытым взглядом.

– Что ты хотела?

– Уже ничего!

Ну что ж, если ничего, так ничего, не хочу знать подробности. Видимо для Фиби это не так приоритетно, потому что она даже не пыталась настоять. Моя сестра слишком упряма, чтобы отступать от задуманного, поэтому я не предаю значению такой мелочи.

Снова прикрываю глаза, и, кажется, дремлю уже не в пол глаза, а по-настоящему. И привиделась мне девушка в легком, словно дуновение ветра платье с радушной улыбкой на губах. Нет, я её не знал, но тянулся узнать, а она ускользала.

Вечер выдался крайне неудачным, гораздо лучше было утром, не смотря на жуткое похмелье и ужасную головную боль. Мне совершенно было нечем заняться, отец не взял меня утром с собой, видимо в наказание, за несобранность и не агрегатное состояние. Он, бесспорно, был прав и своё наказание сегодня впрочем, как и всегда осуществлял подобным образом. Нас никогда сильно не наказывали. Правда, были исключительные моменты, но сейчас явно не тот случай. Так вот наказания были направлены на осознания, нежели чем на вымещения своей злобы, обиды за проступок чада. И мы были ему в какой-то мере благодарны, ведь нас не пороли, не ставили в угол и не лишали сладкого.

Мы росли в достатке, в любви и понимании. Отец изредка срывался на нас, мама так вообще никогда, бабушки со стороны мамы у нас не было, а Сильвия мама отца любила нас и баловала сверх меры. Больше всего баловали Фиби, ей доставалась вишенка на торте. Я тоже, был любим, только вот любовь она бывает разной. Дело даже не в  силе любви, я уверен, что она была равной, дело в том, что любили всё же нас по-разному. Фиби ласкали, целовали, дарили кучу ненужных игрушек, а со мной, меня было проще погладить по головке и сказать, что любят, нежели чем в объятия кружить по комнате, я в детстве был серьёзен. Фиби всегда улыбчива и открыта. Я же напротив молчалив и не по годам серьёзен. Мы как два разных полюса.