«Если ты пойдешь со мною…». Документальная повесть

«Разрешите представиться, майор Сергей Федоров, — отрекомендовался офицер и протянул ей руку, на безымянном пальце которой поблескивало кольцо с темным сапфиром. — Так и не желаете назвать свое имя? Что ж, ладно, буду диктовать, учитывая вашу скорость. Пишите, пожалуйста: „В управление железных дорог…“»

Пальцы барышни застучали по клавишам. Майор внимательно наблюдал за ней. Движения ее были легкие и умелые, пальцы немного широковатые, но не короткие. «Ведь ей нет и двадцати, — размышлял он, — а ведет себя как зрелая женщина, знающая себе цену». Он привык к тому, что юные девушки, ровесницы этой барышни, испытывали смущение в его присутствии.

«Где же вы научились пользоваться телеграфным аппаратом?»

«Здесь, в Могилеве», — ответила барышня, не поднимая головы.

«Что вас привело в этот город?»

«Позвольте задать вам тот же вопрос — что привело сюда вас?»

«Мы, военные, отправляемся туда, куда нас посылают. Мы не выбираем, где служить царю».

«Да, вся беда в том, что вы царские слуги».

«Россия — страна царская». Майор хотел было продолжать, но его остановил внимательный взгляд барышни, которая вдруг перестала отстукивать текст телеграммы. «Россия должна принадлежать народу, а не царю», — сообщила она, серьезно глядя на майора.

Федоров, конечно, слышал о народниках. Это были молодые люди из хороших семей, которые бросали дом и учебу и уходили жить к крестьянам в деревню. Он и представить себе не мог, что эта девушка — одна из них или хотя бы их единомышленница, и был поражен ее прямотой. В его кругах считалось, что народники отличаются скрытностью и действуют тайно, поскольку их деятельность противозаконна. Поэтому откровенность, проявленная барышней по отношению к царскому офицеру, еще больше возбудила его любопытство.

Удивляло майора и то, что такая молоденькая девушка хорошо освоила телеграфный аппарат, который в те времена был еще редкостью. Это сейчас поставило его, офицера высокого ранга, в зависимость от ее расположения.

«Что вы сказали, барышня?» — переспросил он, невольно переходя на шепот.

«Я сказала, что офицеры должны служить народу, а не царю. Царь без народа ничего не стоит, а народ много чего стоит и без царя. Диктуйте дальше, если хотите, чтобы телеграмма дошла побыстрее. Вы ведь торопитесь?»

«Уже нет, милая барышня. Мне очень интересно беседовать с вами. Вы — личность неординарная. С вами я отдыхаю от рутины».

«Рутина губит русский народ. Он должен наконец пробудиться и поверить в свою силу, в могущество своего труда, в то, что правители зависят от него, а не наоборот. Это ведь народ, а не его господа печет хлеб, строит дома и прокладывает железные дороги».

При упоминании о железной дороге майор чуть заметно улыбнулся. Барышня же снова принялась отстукивать текст. Медленно продиктовав телеграмму до конца, Федоров осведомился, когда можно ожидать ответного сообщения.

«Приходите через час», — сказала барышня. Чуть-чуть помедлив, он направился к выходу.

Глава вторая Связи

Ольга Белкинд поступила работать телеграфисткой после окончания гимназии. Это была независимая и самобытная девушка. Детство ее прошло в городке Лагойске. Там она училась в хедере своего отца рабби Меира Белкинда и многое узнала о Святой Земле из библейских рассказов о Иеѓошуа, разрушившем стены Иерихона, о доблестном герое Йифтахе и о пастухе Давиде, ставшем царем Израиля. Особенно нравилась Ольге пророчица Девора — энергичная властная женщина, которая вершила суд над народом Израиля и вдохновляла полководцев на войну. Единственная девочка в хедере, Ольга выделялась сообразительностью и остротой ума. В семье Белкиндов она была первенцем. После нее на свет появилось еще четверо детей: Фанни, Исраэль, Шимшон и Александра, которую все звали Соней.

Когда Ольге было около четырнадцати лет, отец решил, что детям надо учиться в гимназии, и семья переехала в Могилев. Там Ольга сблизилась с народниками. Среди ее подруг были девушки из знатных семей, которые против воли родителей пошли работать на фабрику или учились на курсах, чтобы получить нужную народу профессию акушерки или санитарки. Работая телеграфисткой, Ольга тоже мечтала о деятельности, более полезной для народа. Ей хотелось стать акушеркой и помогать женщинам при родах. В те времена женщины рожали дома, и смертность новорожденных была очень высока. Родители, однако, не понимали желания дочери и пытались отговорить ее.

«Почему ты хочешь непременно быть акушеркой? — спрашивала мать. — Уж лучше всерьез изучай медицину, если хочешь помогать людям».

«Женщине невозможно получить на это разрешение, — убеждала ее Ольга. — Ни в одном университете — ни в Киеве, ни в Харькове, ни в Москве — женщине не позволят учиться на врача. Зато в Петербурге есть курсы акушерок и сестер милосердия».

«Это верно, — вынуждена была признать госпожа Белкинд и добавила: — Только ведь евреям нельзя там жить».