«Если ты пойдешь со мною…». Документальная повесть

Адъютант обращался к Федорову с легкой улыбкой, так как знал, что тот презирает своего начальника и подчиняется ему по необходимости. Вот уже несколько недель служба в департаменте полиции[10] проходила на редкость монотонно. Никаких секретных операций не предвиделось, и сотрудники департамента слонялись по коридорам без дела. Однообразие плохо сказывалось на работе сыщиков, которым для поддержания формы требовались риск и напряжение. Обычно сотрудники тайной полиции, притворяясь рабочими и мастеровыми, втирались в доверие к революционерам и устраивали различные провокации. Когда же вместо этого им приходилось сидеть в конторе, они скучали и теряли бдительность.

Федоров пошел служить в тайную полицию из чувства национального долга. Министерство внутренних дел, которому подчинялся департамент полиции, вербовало агентов во всех государственных учреждениях и в армии. Речь шла о защите царской власти и отечества. Власти понимали, что русский народ, подобно разбуженному зимой медведю, готов крушить все на своем пути. Напряженная и опасная работа в тайной полиции привлекала Федорова еще и потому, что позволяла ему забыться после отъезда Ольги в Палестину.

Вначале он еще надеялся, что она вернется. Ведь, по ее словам, она уехала только на время — принять роды у сестры. Ольга обещала ему, что приедет обратно через несколько месяцев.

Вначале она писала ему письма, где рассказывала о встрече с родственниками и о новой стране, но в один прекрасный день перестала писать и не оставила адреса.

Много раз ездил Федоров в Одессу, надеясь встретить Ольгу в порту. Раз или два в неделю в порт приходили корабли из Яффы, и Федоров уже знал их названия, окраску и даже знаком был с некоторыми офицерами из экипажа. Он отправлялся в порт и ожидал прибытия корабля. Пароходные гудки бередили ему душу, усиливая тоску по Ольге, и он все ожидал, что увидит ее среди пассажиров. Но Ольга не появлялась. После многочасового ожидания Федоров возвращался в город, заходил в трактир и напивался пьяным. А на следующий день поезд уже вез его домой.

Со временем тоска только усиливалась — Федоров воочию видел Ольгу, разговаривал с ней, искал опасных приключений, чтобы забыть ее. Через год после ее отъезда он поступил работать в тайную полицию, разбросавшую свою агентуру по всей Европе. Федоров попросил дать ему задание, связанное с работой за границей. Его направили во Францию и Швейцарию собирать информацию о революционной деятельности политических эмигрантов из России. Прекрасное знание французского языка и превосходные манеры помогли Федорову успешно справиться с порученным ему делом. Он сообщил начальству о нелегальных журналах, выходящих в эмиграции, о путях их доставки в Россию и о заводах по производству динамита, предназначенного для покушений на царскую семью и высших сановников. После его возвращения прошло уже несколько месяцев, и Федоров чувствовал, что сейчас ему, видно, придется взяться за очередное глупое и бессмысленное задание властей, которые испытывают страх перед собственными гражданами.

«И что ему от меня нужно?» — спросил Федоров, не поднимая глаз от работы. Он был занят расшифровкой подпольной газеты и старался понять, кто скрывается за вымышленными именами и кличками. Газета попала в руки тайной полиции после обыска, устроенного на литейном заводике, в подвале которого революционеры держали нелегальную типографию.

«Не знаю, господин майор, но только он хочет видеть вас немедленно», — смущенно пробормотал адъютант. Это был светловолосый худенький весьма приятный юноша среднего роста. Свою офицерскую фуражку он носил чуть-чуть набекрень. Отвечая Федорову, он мягко, почти застенчиво улыбался.

Федоров отложил перо, погасил сигарету, стряхнув пепел в массивную мраморную пепельницу, надел фуражку и поднялся с места. После отъезда Ольги виски у него слегка поседели, движения потеряли легкость. Он не торопился, словно колеблясь или что-то обдумывая. Потом взял себя в руки и энергичной походкой вышел из комнаты.