Если ты простишь (СИ)

Но Жанна была из тех, кто не скрывает, чего хочет, и чётко показывает, что именно ей нравится. Она будто бы жила только здесь и сейчас и хотела получить удовольствие от каждого момента, выжав его без остатка. А при таком подходе к жизни терпеть ладонь партнёра на себе не там, где хочется, просто недопустимо. Вот женщина и брала мои руки, двигая их точно туда, куда ей было нужно.

А ещё Жанна оказалась чертовски болтлива.

Я не любитель постельных разговоров, поэтому, по правде говоря, меня даже раздражали эти постоянные комментарии, словно она диктор соревнований по кёрлингу.

«Ещё, ещё погладь, да», «да, вот тут», «быстрее, ещё быстрее», «нет, не так, мне нравится вот так…»

И целоваться было неприятно. Жанна явно курила очень давно и очень много, отчего её дыхание, губы и язык были насквозь пропитаны кислой горечью сигаретного дыма.

По правде говоря, не могу даже сказать, что я её хотел. Мой организм как-то механически реагировал на всё, что она делала. Это было похоже на утреннюю эрекцию, никак не связанную с сексуальным возбуждением.

Ладно, не настолько. Жанна и вправду была по-своему сексуальна и манила к себе неутолимой жаждой развлечений.

Она достала презерватив и ловким движением сама надела его на меня.

— Ваще я люблю жёстко, учти! — сказала, по-прежнему широко улыбаясь, и бесцеремонно встала на четвереньки.

То, что стало происходить после того, как я в неё вошёл, не назвать стонами. Это было что-то громкое, на высоких нотах, похожее на крик чайки и разлетающееся, наверное, по всему отелю с первого по пятый этаж.

Таких шумных женщин у меня ещё не было. Я чувствовал себя глупо, зачем-то переживая о том, что нас все слышат.

— Да-да-да-да, ещё-ещё… За шею возьми… Да, вот так… Да-да…

Она много материлась. Иронично, что в диалоге с барменом Жанна даже числительные не переводила, но во время секса использовала ругательства как на родном языке, так и немного на английском.

И чёрт знает, сколько всё это длилось.

Из-за бесконечных визгов и активных движений её тела, которое извивалось, дёргалось, дрожало, меняло положение, выискивая идеальное для получения удовольствия, я так и не понял, кончила она или нет. Но, когда я финишировал, женщина выглядела довольной, так что уточнять, хватило ли ей, я не стал.

Жанна лежала на кровати, широко раздвинув ноги. Я вытянулся рядом, не касаясь её.

— А ничё так, мне понравилось, — сказала она с одышкой. — Погрубей бы ещё, я ж не посуда, не тресну. — Жанна засмеялась над своей метафорой, повернула голову ко мне и подытожила: — Ты слишком правильный для грубого секса. Это надо исправлять.

Я никак не отреагировал на её выводы. Чуть помолчал и заметил:

— Надо к дочке вернуться. Я обещал надолго не оставлять её.

— Ладно, Вадик. Завтра повторим?

— Нет. Завтра — последний день. Мы улетаем в ночь.

— Ваще-то я хочу научить тебя кое-чему… А то такой взрослый дядька, а до сих пор не знает, как плохие, да и хорошие, тёти могут любить унижения и грубость…

— Знаю я.

— Ой, я тя умоляю, ничего ты не знаешь. Приходи завтра? Я добавку хочу! А ещё хочу подготовиться заранее и… — она перешла зачем-то на шёпот, хотя до этого момента что только не кричала на весь отель, — …дам тебе билет в запретную зону… М-м-м? Люблю, когда в… — мурчала Жанна, ёрзая ягодицами по кровати, как бы рекламируя мне завтрашний день.

Вот это маркетинг.

— Увы, никак, — перебил я, не желая знать подробностей.

Тяжело, когда партнёр никак не даёт понять о своих желаниях. Но и когда он вываливает всё во всех подробностях на четвёртом часу после знакомства — тоже чересчур.

Хотелось сказать ей: «Жанна, оставляй хотя бы немного интриги, чёрт побери».

Но больше всего хотелось поскорее уйти.

— Эх, жаль, — грустно выдохнула Жанна.

Я спешно оделся.

Она, всё ещё голая, активно виляя бёдрами, подошла ко мне попрощаться.

— Мне было хорошо, — сказала женщина, по-прежнему широко улыбаясь, и поцеловала меня в щёку.

— Мне тоже, — ответил я, не зная точно, вру или нет.

Жанна обняла меня, и я ушёл.

Не успел я дойти до лифта, как из номера Жанны зазвучала танцевальная музыка.

.

Арина спала крепко и даже не услышала, как я вернулся и тихо проскользнул в уборную. Быстро скинул одежду и нырнул под горячий душ.

Не могу ничего плохого сказать про Жанну: я развеялся, развлёкся, точно получил определённое удовольствие и должен был бы чувствовать к ней благодарность за часы, проведённые вместе. Я и чувствовал… наверное.

Но в то же время я никак не мог перестать мыться. Снова и снова намыливал тело и смывал пену, намыливал и смывал, словно обнаружил у себя обсессивно-компульсивное расстройство.

Только вот что я на самом деле смывал?

Явно не грязь и не потенциальные венерические заболевания (было бы так просто от них избавиться!), о которых я немного, но всё-таки переживал, несмотря на использование контрацепции.

А потом я понял.

Это был невесть откуда взявшийся, неуместный и необоснованный стыд.

За что, перед кем и почему — я не понимал.

Вот и хотел его попросту смыть.

78

Вадим