Если ты, то я

Два раза в неделю у нас были уроки продвинутого программирования с Ковальски и корпоративные финансы, которые преподавал добродушный мистер Патель. Я думала, что это будет самый простой предмет, – разве сложно считать деньги? – пока он не заговорил о росте капиталов, равновесии доходов и расходов, марже, долгах и оценке собственных активов. По этой дисциплине я отставала и после урока лихорадочно списывала с доски определения, пока остальные болтали и складывали вещи. Можно было подумать, что мои одноклассники с пеленок раскрашивали мелками сводные таблицы, висящие у них над кроваткой.

Кроме того, миссис Перес преподавала нам основы менеджмента, а мистер Ладжани – дизайн взаимодействия с пользователем. В оставшиеся учебные часы мы занимались английским языком и историей, поскольку формально попрежнему учились в старшей школе.

На уроках Маст сидел неподалеку от меня; когда он поднимал голову и смотрел на доску, на шее у него образовывались смешные складочки. Я постоянно ощущала его присутствие, и меня это беспокоило. Мы не общались после нашего последнего разговора, который я до сих пор вспоминала с негодованием, хотя сама уже не понимала – зла ли я на него или же слишком горда, чтобы признать его правоту.

Я пыталась забыть Маста, напоминала себе, что он мне совершенно не нравится. Да, он был симпатичный, но в то же время наглый и привыкший пользоваться своим обаянием. Меня дико раздражало, как легко ему все давалось, как он влюблял в себя учителей, как его коды всегда оказывались самыми изящными и упорядоченными. Создавалось впечатление, что мозг Маста устроен так же, как оперативная база данных: все на своих местах и в удобном доступе.

Меня бесило, что каждый раз, когда мне казалось, будто он издевается надо мной, он действительно был добр и искренен. Бесило, что он нахально полагал, будто видит меня насквозь и знает, как я мыслю. Но больше всего бесило, что обычно он оказывался прав. Ну почему этот незнакомец так хорошо понимает меня? Почти так же хорошо, как я – саму себя.

Да, Маст меня бесил, но по каким-то странным причинам я никак не могла выбросить его из головы.

«Не думал, что человека вроде тебя могут волновать тупые сплетни», – сказал Маст в последнюю нашу встречу. Кажется, в его представлении я была той, кто не станет обращать внимания на мнение других, неуязвимой. Мне нравилось, какой он меня видит.

Маст обернулся, словно знал, что я за ним наблюдаю, и посмотрел мне прямо в глаза, будто все мои мысли были ему известны. Я испуганно отвела взгляд и сделала вид, что пишу.

– Почему я все время смотрю на него и не могу оторваться? – прошептала Сима.

Мистер Ладжани чертил на доске диаграмму, поясняя, как меняется дизайн сайта в зависимости от платформы.

– Что?

Мне вдруг показалось, что Сима тоже каким-то образом прочитала мои мысли, но я тут же сообразила, что она говорит о мистере Ладжани, потрясающе красивом смуглом мужчине в очках.

– Что-то с ним не так, – тихо сказала Амина.

– Он похож на модель из рекламы дорогих часов, – ответила Сима.

– Пожалуй, – согласилась Амина. – Так и вижу, как он стоит на фоне Альпийских гор где-нибудь в Швейцарии и задумчиво смотрит вдаль, прижав ладонь к щеке.

– Я купила бы все, что он предложит, – прошептала Сима.

– Я готова целыми днями наблюдать, как он чертит диаграммы, – подхватила Амина.

– У него на пальце – обручальное кольцо! – прервала их Кейт.

– Это не значит, что нам нельзя им любоваться, – дернула плечом Амина.

– Интересно, кто она, – задумалась Сима. – В смысле его жена. Наверняка знает не меньше четырех иностранных языков и у нее куча шелковых платьев.

Пока подруги пялились на преподавателя, я старалась за ним записывать. Мне казалось, что остальных ни капли не тревожит бешеный темп событий, и от этого я еще больше чувствовала себя лишней и чужой. Конечно, всем приходилось напряженно работать, но никто не убивался так, как я. У меня было ощущение, что я отчаянно пытаюсь плыть против течения. А мои одноклассники болтали на уроках, не боясь пропустить что-то важное. Они подолгу обедали и гуляли, запускали дроны на лужайках и играли в видеоигры, брали напрокат «фабричные» машины, чтобы прокатиться мимо вилл знаменитых айтишников и представить себя на их месте.

Я старалась скрывать, что бьюсь из последних сил. Когда звонила мама, говорила, что все отлично: занятия проходят замечательно, встречаюсь со множеством интересных людей и узнаю столько всего нового. Сидя до глубокой ночи за уроками, я видела прямоугольники света, падающие из соседних окон на лужайку. Постепенно они гасли, и тогда мне тоже приходилось выключать лампу, чтобы никто не знал, что я все еще не сплю и занимаюсь. В те моменты, когда становилось особенно одиноко, я смотрела на корпус мальчиков напротив и гадала, за каким из маленьких желтых окошек скрывается Маст, но быстро прогоняла эти мысли.

Однажды, когда я допоздна засиделась над задачей по программированию, на мой телефон пришло сообщение.