Если у блондинки проблемы с головой и два автомата – это не ее проблемы, или Мечты массового поражения

– В поле я не хожу?! – взвился вдруг адъютант. Хватил залпом водки и закашлялся. Народ снисходительно переглянулся. Вот ведь маменькин сынок. Точнее папенькин.

– А кто бы меня в поле пустил? – Васька с трудом прокашлялся и продолжал уже спокойнее. – Папочка с молодости на штабных должностях, и мою карьеру видит такой же. Мое мнение его ни грамма не колышет! Молодой, мол, дурной еще, подрастешь – поймешь. Я уже три раза пытался перевестись. Два раза не взяли по причине отсутствия боевого опыта. Интересно, вы все тут что же – с боевым опытом родились? А в третий раз командир мне открытым текстом сказал: «Ты, может быть, парень и неплохой. Но не настолько ты хорош, что б из-за тебя бодаться с твоим папашей». А когда я попытался записаться в зомбячью банду, у майора для меня вдруг столько срочной и неотложной работы случилось, что две недели голову от компьютера поднять не мог! И, что примечательно, накануне об этой работе и слышно ничего не было.

– Вот. Так что не надо говорить, что Васька в поле не ходит, – подытожил Леха. – Когда он подписывал контракт, рассчитывал ходить. Если бы набор к нам в Зону делался по уму, большеземельные ребята обрушили бы все приемные пункты. А мне тут говорят – на Большую Землю. Я что, дурак? Вы ящик смотрели? Люди в Америке по двадцать миллионов выкладывают, чтобы просто поболтаться на орбите… Долларов!

– Иди ты, Леха, совсем башку заморочил. Одно дело мечтать, а другое – реально лезть в пекло, – Пашка потряс головой, отгоняя нарисованные Лехой картины. – Лично я бы никакие пункты не рушил, мне и на Большой Земле было бы хорошо. И поехал бы я туда, если бы это мне предложили. Давайте лучше водку пить.

– Что до приемных пунктов, так что и когда у нас делалось по уму? – задумчиво сказал Тереха. – Васька, космонавт хренов, что ж тогда на Леху глаза таращил?

– Я не в космос собирался, – буркнул Васька. – Я от папаши надеялся сбежать. Думал, что если вход есть, а выхода нету, то ничего он насчет меня предпринять не сможет. Но оказалось, что папаша меня и здесь прекрасно достает. А на Леху я таращился потому, что он добровольно пошел в некроманты. Космонавт это одно, а некромант совсем другое. Или кроме меня это здесь никого не удивляет?

– Да что ж тут такого? – пожал плечами Леха. – Ну да, убивают. Больно. Когда на ринге боксеру в морду прилетит, это тоже больно. – сообщил он, припомнив заявление, услышанное как-то от Крысули – А нокдаун, или, того круче, нокаут? Вообще тушите свет. И ничего, мужики с удовольствием бьют друг другу морды.

– Но там все-таки не убивают.

– После этих убийств люди встают, как огурчики. А после нокаута висит мужик на двух других, морда в крови, и только бы ему до врача добраться. От накаута люди, бывает, годами отходят. Бывает, калеками становятся, да и концы отдают, между прочим, такое тоже бывает, хоть и редко.

– Ты, Леха, слишком много с научниками общаешься, – постановил коллектив. – Набрался этой их манеры ставить все с ног на голову. Хватит, однако! Будем пить водку и беседовать о погоде. Хотя, что о ней говорить, все одно – дождь.

– Кстати, Васька, – Леха хлопнул водочки и совсем развеселился. – Айда к нам, в некроманты. Крысулин запрос полковник подпишет. Покряхтит, но подпишет – он спит и видит усилить нашу группу военными. А Крысуле что, она ненормальная. Твоего папочку лесом на карачках послать – так это ей будет только в кайф. Э, Васька, ты чего? Вась, я же просто пошутил!

* * *

– Стрекоза, ты уже совсем из Заумска не вылезаешь. В кайф тебе, что чистые мальчики на тебя пялятся? – шипела Осока.

– Ага. И даже очень.

– Ты думаешь, они тебя красивой считают? Ты дура! Просто они все извращенцы. Нравится им глазеть на наше уродство.

– Даже если и так, какая разница? Главное, что нравится. И, кстати, не только глазеть.

– Так ты с ними уже и спишь?

– А то! – гордо ответила Стрекоза. – Или ты борец за чистоту крови измененных? Это, извини, смешно.

– Я думала, ты порядочная девушка!

– Считай, что ошибалась.

– А зачем они тебя исследуют в Институте, это ты понимаешь?

– Конечно. Они хотят расшифровать мой… как его… геном. И скопировать на себя мое Свойство.

– Так ты это знаешь? И позволяешь?

– А почему нет? Крысуле очень хочется. Если бы я могла, я бы просто отдала ей свое Свойство, для нее не жалко. К тому же ей оно нужнее. Но это не в моих силах. Так что отдаю то, что могу – время. Пусть исследуют, сколько хотят. Кстати, мне за это еще и платят.

– Так и скажи, что за деньги продалась! Если чистюли получат наши Свойства, они нас совсем изведут.

– Но если они получат наши Свойства, то тоже станут измененными.

– Что ты несешь? – опешила Осока

– А что? Любой анализ покажет наличие у них наших генов. Это – как те, кто изменяется, попав в Великую Аномалию. Мы таких принимаем к себе.

– А я всегда говорила, что зря. Воротили от нас нос, пока были чистыми!

– Эти же не воротят. Так что ты развоевалась?

Осока не нашлась что сказать. Поморщилась

– Дура, – изрекла она, наконец, плюнула и пошла прочь.