Если у меня тебя заберут

Его ведут в машину, а он поднимает на меня взгляд. Чиж шепчет мне одними губам: «Все будет хорошо. Прости». А я глаз оторвать от него не могу… подыхаю изнутри.

Мужские руки отпускают меня. Я оседаю на пол, заливаясь слезами. Они расхаживают по его квартире, словно хозяева, залезая в каждый шкаф, выворачивая все наизнанку. Ублюдки! Чертовы шакалы!

– Убирайтесь отсюда! – я не могу больше терпеть это. Суки!

Они поворачиваются ко мне. Теперь маски с их лиц сняты, и я могу видеть рожу каждого из них.

– А ты заткнись, шл*ха. Если не хочешь, чтобы твой рот заняли чем-то, – произнёс один из них, и все заржали.

– Потом свой рот прячь, ублюдок, – выпаливаю, прежде чем могу понять, что творю. Секунду, а потом мужская рука взмываем вверх и ударяет меня в скулу.

– Ладно, Андрюх, остынь, – к моему обидчику подходит друг. – Она ж девка, ничего не сделала.

Я закрываю лицо руками, боясь, что сейчас прилетит еще удар. По лицу текут слезы, мои плечи трясутся.

– А я знаю ее, – произносит еще один. – Это ж ее отчим накатал на Чижа заяву.

Услышав об этом, убираю руки от лица. Вижу, как они выходят из комнаты. Срываюсь следом.

– Подождите! Подождите! – вцепляюсь в спину последнему. Он оборачивается, гневно сверкая глазами.

– Скажите, он написал заявление? За что?

Тот смеется.

– Так он в больничке лежит. Переломы ребер, рука пробита насквозь. Дружок твой отмудохал его. Так что допрыгался твой Чижик.

Игнорирую его гадкий смех.

– Скажите, а как мне Ваню увидеть теперь? Как узнать подробности?

– Так это к следаку. Завтра в отделение приходи. Все узнаешь.

Он выходит в подъезд. А я все еще стою в дверях, не имея сил шелохнуться.

– Бл*ть, девка-то красивая, – слышу голос одного из бойцов. – И с бандосом связалась. Че их всех тянет к таким?

– Бабы – дуры потому что, – отвечает его друг и все начинают смеяться.

Глава 10

Я звонила в дверь уже минут пять. То и дело смахивая слезы с глаз, пыталась держать себя в руках. Я не знала, что делать. Не знала, куда бежать и как помочь ему. Друзья Чижа сказал мне держаться тихо и не высовываться. Мол, Ваня сам решит все вопросы и выйдет на связь, если будет что-то нужно. Только как? Если он под стражей!

Дверь наконец-то открылась. На пороге стояла Вера Сергеевна. Окинув меня строгим взглядом, вернулась в квартиру. Я прошла следом.

Я надеялась на маму Вани. Я верила, что она придумает, как быть. Она ведь школьный завуч! Она любящая мать. Но после моего сбивчивого рассказа, ее глаза сверкнули гневом.

– Я так устала от этого, – вздохнула женщина, задумчиво глядя в окно. – Других детей учишь, воспитываешь и они с благодарностью возвращаются к тебе через года. Повзрослевшими, состоявшимися в жизни. Врачи, биологи, инженеры и конструкторы. Семейные люди с планами на будущее и с желанием трудиться, работать, достигать высот. Учу всех, а родного сына не смогла, – горький смех сорвался с ее губ.

Мне было обидно слышать такие слова о Ване. Разве она, родная мать, не знает, какой он на самом деле?!

– Но он же за справедливость. Он защитил меня. Я пыталась пойти в больницу и попросить отчима забрать заявление, но мать даже на порог меня не пустила… Это все я виновата. Вся вина на мне… – ком в горле мешал говорить.

Вера Сергеевна поднялась из-за стола.

– Ты думаешь, это первый Ванин просчет? – женщина посмотрела на меня с ехидством. – Разве не знаешь, какие слухи о нем ходят в городе? Ваня стал бандитом. Он бьет, грабит, а может и чего похуже, – она замолчала, в глазах завуча стояли слезы.

– Откуда столько денег? Машина, квартира… Я устала. Я столько раз пыталась помочь ему, вытянуть его… Но он взрослый и должен учиться отвечать за свои дела.

Я не могла дальше это слушать. Моя надежда таяла с каждой последующей секундой нашего разговора.

– Что вы такое говорите?! Его же посадят. Разве вы хотите, чтобы ваш сын испытал те лишения и ужасы, что творятся за решеткой?

Она подняла на меня глаза, словно только что увидела. Теперь ее лицо приобрело привычное высокомерно-равнодушное выражение.

– Я тебя услышала. Ты можешь идти, Алена.

Я все еще не верила ушам.

– Вы не поможете ему?

– Тут только он сам может помочь. Против воли человека нельзя вытянуть его на поверхность. И ты, Алена. Берись за голову. Вместо пагубных отношений с моим сыном езжай в город, поступай в институт, техникум. Учись, получай профессию. Тебе никто не поможет, кроме тебя самой…

Она расплывалась у меня в глазах. Но, несмотря на слезы, мой голос был тверд.

– Наши отношения с Ваней не пагубные. Я люблю его, и он самый лучший, кого я встречала. Ваня справедливый и сильный. И никто из нас не виноват, что в нашем мире выжить сложно, если ты не такой, как он. Может, поэтому Ваня выбрал такой путь? Потому что иного пути не видит? Но что бы с ним ни было, я не откажусь от него. И пройду столько бед, сколько выпадет на его долю. И сидеть, сложа руки, как вы, я не буду. Я не знаю, что сделаю, но если я смогу хоть чем-то ему помочь, я буду это делать.

Я развернулась и вышла за дверь. По щекам текли слезы, но я упорно шла вперед.