Если у меня тебя заберут

– Успею, Ляль. Ты же знаешь, утреннюю традицию нарушать нельзя…

Он прикусывает мою грудь, а я смеюсь, отстраняясь. Вот только Ванька и не собирается выпускать. Его руки нагло и резко переворачивают меня на бок. Не успеваю понять, что происходит, как его пальцы оказываются на моем уже истекающем лоне. Когда он входит в меня, с губ слетает легкий стон.

Пару его движений и чувство наполненности внутри будит мое тело. Его руки сжимают мою грудь, губы жадно целуют мою спину, шею и плечи. Закрываю глаза, чувствуя, как начинаю улетать. Каждый нерв, словно провод оголенный. Стискиваю пальцами ткань подушки, зажмуриваюсь и от следующего толчка срываюсь. Взрыв такой, что перед глазами зайчики скачут. Слышу его дыхание рваное, чувствую, как его пальцы на моей коже напрягаются, и понимаю, что Ванька вслед за мной летит. В самую пропасть… вместе. И так каждый раз. Каждая близость – как глоток воды после долгих лет засухи и жажды. Словно передышка, словно глубокий вдох. Нам нужно это… Каждую минуту, проведенную наедине, мы не тратим зря. Я знаю, это не просто похоть, это жизненная необходимость. Так хочется восполнить все горестные минуты прежней жизни бесконечным счастьем ощущения близости друг друга.

Пять месяцев прошло с тех жутких событий. Ваня называет это нашим вторым рождением. И он прав. Мы чудом выжили, чудом восстановились после тех травм. И сейчас, когда все позади, порой страшно становится. Мы оба держимся, оба смотрим вперед и не зацикливаемся на прошлом. Более того, Ваня запрещает мне думать о нем, говорить. Мы теперь другие, и жизнь наша поменялась. Мы вместе, все, о чем мечтать даже не могли, теперь в наших руках. И от этого еще тревожнее. Я так боюсь потерять его. Боюсь, что настанет день, и что-то случится вновь. Как случалось прежде… Нам никогда не удавалось быть счастливыми долго…

Ванька злится от моих мыслей. Когда замечает, что я грущу, из себя выходит. Но только ни слова не говорит, он предпочитает дело… Перебивает дурные мысли в моей голове жарким сексом. И это помогает. Губы его, руки, его тело… я забываюсь. Расслабляюсь и позволяю Чижу увести меня за собой. В эти минуты, часы мне хорошо. Я абсолютно счастлива – без единой мысли в голове. Когда он рядом, когда трогает меня – мне ничего не страшно. Я не боюсь.

– Ва-а-ань, – шепчу, перебирая его волосы пальцами.

– М?

– Тебе правда пора, ты опоздаешь. А это важная встреча…

– Ты думаешь, прием на работу сотрудников может пройти без директора? – смеется, поднимая на меня глаза. Я провожу пальцами по очертаниям его лица. Брови, уголки глаз. Шрама его касаюсь на щеке, напоминающем мне ту жуткую ночь. Сердце удар пропускает… снова больно, стоит вспомнить, в каком состоянии его доставили в больницу… Как долго врачи боролись за его жизнь. Две сложнейших операции… но, слава богу, Ваня жив и здоров.

Он замечает тоску в моих глазах. Я вижу, как напрягается, как становится серьезным его взгляд.

– Ляль…

– М?

– Хватит. Слышишь? Ты обещала не думать об этом.

– Его не поймали еще… вдруг вернется, Вань? А мы знать не будем. Ты ведь там больше не работаешь…

– Ляль, – он берет мою руку, подносит к губам. – Я ушел из органов просто потому, что захотел другой жизни. Захотел, чтобы у нас семья была, чтобы спокойствие было. Мне казалось, ты не против, – смеется хрипло, покрывая поцелуями тыльную сторону ладони.

– Конечно, я рада, что ты больше не будешь подвергаться опасности на своей работе… Быть женой бизнесмена гораздо спокойнее, чем женой полицейского…

Он ухмыляется.

– Так в чем проблема?

– Не знаю… я боюсь, что он появится в нашей жизни. Арслана-то не поймали. Вдруг он решит отомстить?

– Неужели ты думаешь, я позволю такому случится?

Я качаю головой.

– Вань… только пообещай мне, что не будешь мстить ты. Пообещай, что искать его не станешь.

Он убирает волосы с моего лица, касается губ.

– Пошли уже завтракать. Я голодный, как волк, – смеется, слегка хлопая меня по попе.

Мы поднимаемся с постели. Ваня уходит в душ, а я, накинув халат, спускаюсь вниз. Наш новый дом очень уютный и большой. Мы переехали сюда только месяц назад, поэтому внутри еще обставлены не все комнаты. Но, несмотря на это, здесь очень хорошо…

Кажется, сам воздух пропитан любовью и нежностью. На стене вдоль лестницы несколько фотографий в рамке. На одной из них запечатлены Дикий с Ванькой, обнимающие друг друга. Оба в форме, улыбаются. У Ваньки еще не заживший шрам на щеке. За взятие генерала парни получили медаль. Я хотела и наградной лист повесить в рамке на стену, но Ваня запретил. Говорит, что не гордится этим. Что считает ту операцию провальной… Для него все, что случилось с нами – боль. Он считает себя виноватым. Я пытаюсь убедить его в обратном, но с Ваней спорить сложно.