Если у вас нету тети...

«Если мы пройдем вглубь еще метров пять или десять, меня и Панова видно не будет, а там делай со мной что хочешь, — уколола меня гнусная мысль. — Фу, откуда такие глупости? Можно подумать, Игорь Владимирович маньяк-насильник. Нет, конечно! И тем не менее, с чего это он так переменился? Куда делась его галантность? Я ведь только хотела с ним поговорить о Кулакове?» Так думала я и топталась на месте, идти в глубь камышей мне как-то не хотелось.

Панов тоже вышел из машины, запирать ее не стал. Скорей всего, он был уверен, что место безлюдное и шальной народ здесь не ходит. Разве что рыбаки? Только я не слышала, чтобы в этом пруду водилась какая-то рыбка. Недалеко был построен цех, в котором занимались выделкой кожи. Нечестные предприниматели использованные реактивы сбрасывали прямо в водоем, минуя фильтры и очистные сооружения. Какая же тут может быть рыба? А еще я вспомнила, что народ этот водоем и раньше, до строительства цеха, не жаловал. Дурная слава о нем ходила. Здесь купались одни самоубийцы. Местные рассказывали, что пруд достаточно глубокий, со дна бьют холодные ключи. На поверхности вода теплая, внизу холоднющая. В итоге пруд кишит водоворотами. Пойдешь купаться и не заметишь, как затянет в воронку.

«Ну и зачем он меня сюда притащил?»

— Поговорим? — спросил Панов, разглядывая меня в упор колючим взглядом.

Я вмиг почувствовала себя кроликом перед гигантским удавом. Он обошел машину сзади и оказался рядом. Теперь я могла передвигаться только в сторону пруда, путь к автомобильной дороге был отрезан.

— Поговорим, — ответила я, давая право моему спутнику разъяснить ситуацию.

— Зачем вам понадобилось ворошить прошлое? Откуда вы взялись? — зло и отрывисто заговорил Панов.

Он сделал шаг вперед, я попятилась в камыши.

— Должна же восторжествовать справедливость? — с геройским пафосом ответила я первое, что пришло мне на ум.

— Справедливость? А что вы о ней знаете? — хмыкнул Игорь Владимирович. — В мире есть одна справедливость — выживает сильнейший. Он и бог, и стратег! Остальные рано или поздно оказываются за бортом. Даже судьба помогает сильнейшим. Не удалось тебе с первого раза столкнуть соперника с колеи, не страшно, представится и второй случай. Судьба!

— А если судьба воздаст по заслугам и бумерангом тюкнет по темечку?

— Нет, так не бывает. Мир делится на жертв и победителей. А я победитель!

Я смотрела на разгорячившегося Панова и мучительно пыталась понять: о чем он? Он между тем говорил, говорил, не забывая делать в мою сторону шаги размеренные и медленные. Я попятилась. Вскоре под моими ногами зачавкала вода. Я оглянулась. За моей спиной камыши кончались, начиналась водная гладь пруда. У меня было два варианта: лезть в воду или остаться на месте. Я выбрала второй.

«Он, конечно, странно себя ведет. Даже очень. Но он ведь мне не угрожает. Почему я так испугалась? — думала я. Все происходящее казалось мне каким-то недоразумением. — А вдруг он меня неправильно понял? Конечно, неправильно!»

Правда, что ему в голову взбрело, это все моя путаная речь… Если я скрыла имя Настиного друга детства, то Панов вообще говорил о чем-то совсем ином, не связанном с предложенной мной темой разговора. О каких-то стратегах, о судьбе, которая выбирает сильнейших, о каких-то стежках-дорожках, на которых встречаются двое: слабак и сильный. К чему все это?

— Лично ваш интерес в чем? — спросил он, не требуя ответа. — Допустим, Настю я мог еще как-то понять. Ей не повезло один раз, не повезло и во второй. Вот вам еще одно подтверждение того, что судьба знает, кому давать подарки, а у кого отбирать и то, что есть. Мне даже не понадобилось марать руки об эту дуреху. Все как бы само собой устроилось: одна дура другую прикончила. А ведь все могло быть по-другому, если бы Настя успокоилась и приняла судьбу такой, какая она есть.

Я слушала Панова и лихорадочно складывала в уме пазлы. Пазл Настя — Бермудова — это понятно. Настя — Кулаков не совсем ясно, но все же можно как-то домыслить. А вот пазл Кулаков — Панов что-то, на мой взгляд, совершенно не совместимое. А вдруг Кулаков приходится родственником Панову? Как я могла забыть, что в «Гаранте» сплошная семейственность? Панов в курсе дел своего родственника. Тогда понятно, почему он так себя ведет. Кровные узы. Вполне возможно, что именно Панов надоумил Егора воспользоваться паспортом Куликова. Значит, мы с Алиной не ошиблись: Кулаков и есть Куликов. Но я-то как влипла! И главное, Алине ни о чем не сказала, куда и с кем еду. Вот дура! А ведь «фаталист» прав — судьба наказывает ротозеев. Похоже, теперь моя очередь вслед за Степой пропасть бесследно.

Холодная капля пота скатилась между лопаток, ладони вмиг стали холодными и противно липкими. От страха у меня зазвенело в голове. «Что это? Предсмертные колокола? Господи, — взмолилась я. — Дай хоть минуточку еще пожить». Я сделала шаг влево, Панов переместился вправо. Я вернулась на прежнее место. Он тоже последовал моему примеру. Чтобы протянуть время, я спросила: