Если Уж попал в зелье... (СИ)

Эрлин стоял в полутёмном помещении. Запах… До боли знакомый. Запах прошлого. Запах детства. Детства и колдовства. От золотой пыли, висящей в воздухе, не сразу и увидишь, что происходит возле огромного кипящего котла. Но когда глаза привыкают к полумраку — он видит двоих. Один из них — его младший брат. Хитрые, живые глаза, отчаянная решимость в лице. Безудержные безрассудство и бесстрашие… Таким он его запомнил, но без зелий и транса с каждым днём вызвать образ в памяти становится всё сложнее.

— Медвежий мох давай! — брат обернулся к нему.

— Я в нём не уверен… Его принёс Йорнегирр, а он — лентяй, — говорит Эрлиш.

— И что? Ну, не получится…

— Смеёшься? Это заклинание из запрещённых архивов!

— А кто его добыл, а? Мой старший братец, коего мы сделали невидимым! То заклинание, кстати, тоже, если ты помнишь — было из запрещённых архивов, и ты сомневался тогда в ядах, потому что их принёс тот же Йорн! Тогда всё получилось — ну, не трусь!

— Знаешь, тогда я рисковал собой, а это зелье собираешься пить ты.

— Да брось! Давай мох — пора!

— Песок краснеет! — взвизгнул Йорнегирр, — Нашли время болтать!

Отсветы свечей нервно дёргались по стенам пещеры, сплошь заставленной различными атрибутами зельеваров. Настоящее логово колдунов — в сегодняшнем Виздрагосе каждая склянка, что валялась под ногами трёх мальчишек, могла бы быть бесценным артефактом. От котла повалил едкий зелёный дым — глаза заслезились, в горле запершило.

* * *

Мартиш Эрлин очнулся. Перед ним валялся разбитый флакон — видимо, в трансе, он опять размахивал руками. Вновь и вновь он вызывает в памяти именно это воспоминание. И каждый раз именно в этом месте оно прерывается. Эрлин порылся на полках, нашёл нужное зелье, выпил, и лёг на кровать, аккуратно поставив флакончик под кровать во избежание.

* * *

— Итак, я вижу, все в сборе…

Что-то змейкой мелькнуло на столе, перед самым носом архимага — упали несколько пробирок, и по всему залу стали взрываться разноцветные вспышки — визг, топот ног, крики…

* * *

На этот раз морок рассеялся удивительно быстро. Он дышал как можно медленней, стараясь сохранить ощущение путешествия в прошлое как можно дольше. У него было и своё собственное, не вызванное зельями воспоминание — одно из немногих чудом сохранившихся в памяти. О том, как их наказали. Всех троих. Они пололи сорняки в теплицах, а теплицы их Академии были огромны. Магией пользоваться было запрещено, а обмануть заклинание, из-за которого при любом магическом воздействии сорняки начинали расти, заполняя всю теплицу, было невозможно.

Он вздохнул. Голова раскалывалась.

Глава 8

Лита

Уж рос. Раздувался на глазах! Огромная змеиная голова уже упиралась в потолок, а он становился всё больше, больше. Лите было страшно. Казалось, он её раздавит. Или проглотит. Как удав. Но он ведь не удав. И даже не гадюка. Он — Уж. Безобидный. Не ядовитый. Что это на него нашло? Куда он растёт-то?