Если в лесу сидеть тихо-тихо, или Секрет двойного дуба

…После еды, пока Валентина готовила инвентарь, Олег ещё раз прошёлся по школе, заглядывая в гулкие солнечные классы и комнаты. Чучела птиц и зверей, портреты учёных и исторических личностей взирали на него со стен и из шкафов. В кабинете математики на доске ещё сохранилась надпись:«Последний день, учиться лень!» В небольшом спортивном зале почему-то покачивался свисавший с потолка канат — словно по нему только что лазили. «А ведь я мог бы тут учиться, — подумал Олег, берясь за толстые, плотно скрученные волокна. — Интересно, как выглядела бы эта школа в наши дни?» Он вспомнил унылое, опустевшее здание с выбитыми и заколоченными окнами и вздохнул. — Вот если бы получилось и тут всё поменять! Ну это вряд ли.»

— Вода, вода — кругом вода… — напевала Валентина в коридоре. — Олег, ты где?!

— Тут! — откликнулся он. Валентина заглянула внутрь, уверенно подошла к канату, ловко, в несколько движений поднялась до верха, соскользнула вниз и показала язык:

— Э!

— А так умеешь? — Олег сделал быстрый кувырок назад, стойку на руках, из неё опустился в упор лёжа, сделал несколько махов ногами, сел на шпагат, лёг на спину, свёл ноги и прыжком поднялся.

— Зекенско, — оценила Валентина. — Научишь? Я те приёмы на мальчишках повторяла, а ты теперь ещё это покажи!

— Если время будет… Пошли картошку полоть.

— Ты потом писать будешь? — спросила девчонка, первой выходя в коридор и не оборачиваясь. — И на будущий год… приедешь?

— Обязательно, — ответил Олег, проглатывая мерзкий вкус вранья.

Бывают такие моменты, когда враньё имеет мерзкий вкус — это когда врёшь тому, кому врать не хочешь.

— Ничего, — утешил себя Олег, — главное, чтобы она жива осталась. А там пусть меня обзывает, как хочет, вспоминает, чем желает!»

…«Отчалил» Олег от Валентины во втором часу, в самую жару. Но в своё время вернулся не сразу — завернул сперва на уже знакомый полевой стан.

У рабочих был обед. Но довольно легко мальчишка узнал, что Буров Николай (Колька!) полчаса назад уехал в Кирсанов, отпросившись по личным делам — и вернётся только утром пятнадцатого, через день.

Всё сходилось. Ещё Олег очень охотно поговорил бы с участковым или с Верой Борисовной о бумагах на Моржика — но не знал, с какой стороны тут подойти и решил, что, раз версия с терроризмом председателя отпала, то и хлопотать из-за этого нечего. Разберутся без него. Он даже слегка пожалел об этом — не раз уже Олег успел попредставлять, как он с ружьём в руках лично задерживает злокозненного председателя… возможно даже после перестрелки, когда Моржик будет уходить от него огородами, отстреливаясь из маленького плоского пистолета, как в фильмах про войну. Задержав — доставляет участковому и таинственно исчезает, навсегда оставаясь неизвестным героем. Потом Олег себя одёргивал, напоминая, что это всё лажа, что ему не десять лет — но через какое-то время мечты возвращались снова.

Может быть, потому что десять лет не так уж далеко лежат от тринадцати?

…По пути на кордон Олег обдумывал свои действия. Первоначально он хотел перехватить «студебеккер» на дороге. Но потом решил, что, если Колька был пьян до невменухи, то это дело проблематичное. Куда надёжней — предотвратить его выезд из Фирсанова. Но для этого следовало попасть в город очень рано утром — и всё равно с риском опоздать, потому что неизвестно было точно, во сколько алкаш выехал в Марфинку. Значит, следовало объявиться в Фирсанове ЗАВТРА, ЧЕТЫРНАДЦАТОГО. Заранее разыскать Бурова и действовать сразу. А потом ещё — заночевать в городе, чтобы утром убедиться живы ли Кривощаповы, сработал ли план.

А значит — вставал во весь рост вопрос: ЧТО ВТЮХАТЬ КНЯЗЮ?

ГЛАВА 16.

Князь, приехав уже под вечер, когда солнце скрылось за верхушками деревьев. Олег, сидя за столом, читал ветхую книжку без обложки, оглавления и последних страниц, которую раскопал на полке. По его мнению, этот штрих должен был многое добавить к картине безысходного отчаянья, овладевшего несчастным мальчиком — и смягчить сердце лесника.

После односложных ответов на дежурные вопросы в доме воцарилось молчание, прерываемое только редкими, но душераздирающими вздохами Олега и скорбным шелестом страниц. Его план начал срабатывать. Совершенно незнакомый с психологией современных школьников (и школьников вообще, если на то пошло!), Князь забеспокоился после пятого вздоха. После седьмого — заглянул в лицо Олегу, встретив скорбный взгляд. После восьмого — не выдержал:

— Случилось чего, Олега?

— Да так… — Олег нехотя отложил книжку. — Слушай, Князь… Можно мне в город съездить?

— Да за милую душу, — удивился лесник.

— С ночёвкой, — добавил Олег. Князь — и это отличало его в выгодную сторону от большинства взрослых, ответивших бы немедленно и не разбираясь «нет, конечно!» или «это ещё зачем, не выдумывай!» — спросил:

— А где ты там ночевать-то собрался?

— На Советской, — быстро ответил Олег, вспомнив название улицы, которую сам же Князь и упоминал когда-то.

— Угу, — буркнул Князь. И вдруг искристо стрельнул взглядом из-под бровей: — Девчонка, что ль?