Если вчера война...

Усмехнувшись про себя по поводу в очередной раз резко изменившегося настроения наркома, Крамарчук вылез из автомобиля и огляделся. Черный «Паккард» стоял во внутреннем дворе мрачноватого многоэтажного здания, возле невысокого крыльца с гранитными ступенями. Ведущие внутрь здания двери были раскрыты, по обе стороны от них застыли по стойке «смирно» два сержанта госбезопасности. Небольшой и довольно тесный двор был пуст, но прежде, чем подполковник успел удивиться, он понял, в чем дело: Берия попросту распорядился удалить на время их приезда всех посторонних.

— Пошли. — Нарком нетерпеливо подтолкнул его в спину. — Не стоит тут... задерживаться.

Последним, что успел заметить Крамарчук, проходя внутрь «большого дома», была вереница из нескольких въезжавших через арку автомашин — прибыли остальные «фигуранты». Стоящий возле распахнутой передней дверцы бериевского авто майор-ординарец неожиданно вполне по-дружески улыбнулся ему, сделав незаметный жест рукой: иди, мол.

Разместили его — учитывая, где именно он сейчас находился и какое стаяло на дворе время, — прямо-таки по королевски - Или, если оперировать более поздними понятиями, , «по классу люкс»: две смежные комнаты и совмещенный санузел с массивной чугунной ванной. Интерьер оказался достаточно прост, под стать времени. Широкая кровать с тумбочкой и платяной шкаф в дальней комнате; стол с настольной лампой, ясной дело, под зеленым абажуром, небольшой диван, пара стульев и устрашающего вида радиоприемник — во второй. Телефона, правда, не полагалось, только сиротливая эбонитовая коробочка внутренней разводки возле стола. Тоже верно, а то вдруг он самому товарищу Сталину надумает ночью позвонить?!

— Заходи, подполковник. — Берия придирчиво осмотрел «апартаменты». — А что, вроде нормально правда? Доволен?

— Вполне, товарищ Берия, — поддержал шутку Крамарчук. — Знаете, в моем времени было такое расхожее выражение — «подвалы Лубянки». Так вот это совсем на них не похоже...

— Ты вот что, Юрий Анатольевич, — неожиданно посерьезнел нарком, — не трепись тут особенно, ладно? — Берия неожиданно придвинулся ближе. — Не то чтобы я чего-то боялся, но так, на всякий случай. И для твоего же блага. А то, мало ли, времена сейчас сложные, шпионы кругом, сам должен понимать.

— Простите, товарищ народный комиссар, я...

— Прощаю, — усмехнулся Лаврентий Павлович. — На первый раз. И вот еще что: о том, кто ты на самом деле такой, знаю только я, майор и еще буквально пару человек в этом здании, поэтому никаких лишних вопросов и... ответов, ясно? Из комнаты — никуда ни ногой, даже просто в коридор.

— Так точно.

— Вот и договорились. Значит, так, сегодня отдыхай и отсыпайся, а завтра с утра тебе принесут бумагу и письменные принадлежности — постарайся вспомнить еще что-нибудь важное, меня интересуют любые технические или исторические подробности, конкретные личности и их роль в будущих событиях, твои собственные размышления, в конце концов. Документы будешь сдавать только лично мне или моему Мише, и никому другому, понятно? Чего-то хочешь?

— В смысле? — искренне не понял сбитый с толку Крамарчук которого отчего-то особенно поразило, что наркомовский майор-ординарец теперь для него просто «Миша».

— Ну еду-то тебе принесут, это само собой, а еще что-нибудь нужно?

— Честно, товарищ Берия?

— А ты попробуй, соври, — ухмыльнулся наркомвнудел.

— Мне б помыться, водочки выпить да поспать, остальное, откровенно говоря, неважно. Ну, разве что газет каких почитать или журналов.

— Скромный, — хмыкнул Берия, протягивая ладонь. — Скромность — это хорошо, это правильно. Ну, до встречи, товарищ скромный украинский подполковник! Все, что нужно, тебе принесут. У двери будет дежурить постоянный пост, если вдруг что срочное — не стесняйся. Только имей в виду: дежурный тоже не в курсе, так что смотри мне, без подробностей.

Круто развернувшись, народный комиссар НКВД быстро вышел в коридор. Дубовая дверь бесшумно повернулась на петлях, закрываясь, лишь негромко щелкнул запираемый замок. Ни ключа, ни какой-либо защелки с внутренней стороны двери не имелось.

Вздохнув, подполковник, на ходу расстегивая куртку, не спеша направился знакомиться со своим узилищем, на сей раз, впрочем, вполне комфортабельным. кране была горячая вода, на настенном крючке в ванной висел — ого, ничего себе! — махровый халат, а на полочке у зеркала нашелся помазок в алюминиевом стаканчике, опасная «золингеновская» бритва и расска. И даже вожделенная кровать, покрытая темном покрывалом, оказалась уже застеленной белоснежным бельем.

Неизвестно чему усмехнувшись — усмешка вышла довольно-таки пессимистичной, — Юрий разделся, сбросив камуфляж на пол комнаты, наполнил ванну прихватив с собой папиросы, заперся в санузле, благо защелка на двери имелась. Закуривая, поймал себя на дурацкой мысли: а вот интересно, привычка курить, сидя на толчке, — исключительно отечественное изобретение или нет?