Если веришь

Она отвела глаза от его призывного взгляда.

– Не смотрите на меня так. – Как?

Она подняла голову и посмотрела ему в глаза:

– Будто вам что-то от меня надо.

– Но вы правы. Я хочу...

Она подняла руку, опережая его слова:

– Не говорите, прошу вас.

Трава под ее коленями, мокрая от росы, сделала влажными не только ее шерстяную юбку, но и теплое зимнее белье. Однако она ничего не замечала. Все ее внимание сосредоточилось на человеке, сидевшем рядом с ней в небрежной позе.

Он перевалился на бок.

– Вы меня заинтриговали, Мария. Что я сказал плохого?

От его простого вопроса ей почему-то стало жарко. Не от этого ли, что она ожидала именно такого вопроса. Не лживого объяснения в любви, даже не признания в том, что он желает ее физически. Он просто констатировал факт. «Вы меня заинтриговали».

Она вдруг страшно испугалась. Она наверняка смогла бы отбиться от красивых слов и, уж конечно, подавить собственные желания, но противостоять его честности – выше ее сил.

Она закрыла глаза, пытаясь взять себя в руки. Где та броня, которая защитит ее от него?

– Мистер Стоун, – с коротким нервным смешком, наконец, выдавила она, – неужели вы должны произносить вслух все, что приходит вам в голову?

– Ага.

Ну что она могла ответить?

А он продолжал смотреть на нее в упор.

У нее перехватило дыхание. Она вдруг стала слышать звуки пробуждающейся природы: шум реки, веяние ветерка... А еще – его ровное дыхание и исходивший от него запах мыла и дыма...

– Иди ко мне, – прошептал он.

Она посмотрела ему в глаза, и ей показалось, что она падает. Она хотела отшатнуться – надо было отшатнуться, – но не смогла.

Она начала медленно, очень медленно наклоняться к нему.

Мокрые от росы пальцы вдруг обвились вокруг ее шеи. Легким прикосновением большого пальца он погладил ее подбородок. Потом стал притягивать ее к себе все ближе и ближе, пока их губы не соприкоснулись.

Он провел губами по ее нижней губе.

– Мария... – прошептал он.

Стыд и унижение заставили Марию отпрянуть назад. Ее пальцы сжались в дрожащие кулаки.

– Я не м-могу.

– Не можете что?

– Вы знаете, – ответила она, не глядя на него.

Он провел указательным пальцем по ее подбородку, заставляя посмотреть ему в глаза.

– А если сказать словами?

Она увидела его потемневшие от желания глаза и чуть не сломалась. Он хотел ее. Она почувствовала, как головокружительное, восхитительное ощущение пронзило все ее существо, словно тысяча огненных искр.

Она уже с трудом себя контролировала, готовая послать к чертям всякую осторожность. Надо что-то срочно сделать, чтобы не позволить ему снова ее поцеловать. Она лихорадочно искала слова, которые могли бы предотвратить...

– Я не могу... целовать человека, имени которого я не знаю.

Он явно такого не ожидал. Ленивая, многообещающая улыбка исчезла с его губ. Нахмурившись, он отодвинулся.

Слава Богу. Ей удалось! К ней вернулось нормальное дыхание.

– Здорово у вас получается.

– Что именно? – Мария невольно смешалась под его проницательным взглядом.

– Защитить себя. Надо отдать вам – должное: насчет имени вы очень умно придумали. Но не обольщайтесь. Надолго вас не хватит.

– Почему же?

Он приблизился к ней достаточно близко, но целовать не стал.

– Потому что сами хотите меня.

Ее словно ледяной водой окатило. Она вскочила. Спотыкаясь об удочки, она отбежала в сторону.

– Ничего подобного.

– Для леди, которой это неинтересно, вы отскочили слишком быстро.

«Уходи. Уходи, прежде чем сделаешь глупость...»

Подхватив юбки, Мария побежала к дому.

– Ловите свою рыбу, мистер Стоун. У меня есть дела поважнее.

Ей ответил веселый раскатистый смех, следовавший за ней по пятам почти до самого дома.

Черт бы его побрал, и черт бы побрал ее одинокую душу. Она знала, что не сможет забыть ощущения его губ на своих губах, не сможет убежать от его слов. И от подобной очевидности она чувствовала себя до боли... унизительно.

Он прав.

Мария взбежала по ступеням крыльца и распахнула входную дверь. В темном холле она села на мягкую скамейку и, прислонившись к стене, перевела дух.

Она никак не могла унять дрожь. Закрыв ладонями лицо и чувствуя собственное влажное дыхание, она прошептала:

– О Боже...

Там у реки она на короткое время забыла обо всем: о своем прошлом, своей боли, своем будущем. Она хотела, чтобы он ее поцеловал, хотела так отчаянно, что стала слабой и беззащитной. Как же близко она стояла к гибели!

Но все же недостаточно близко. Она не поддалась, и так надо вести себя дальше – думать не об успехе, а о том, как близка она к поражению. Она почувствовала себя уязвимой, но не позволила себе стать уязвимой, что, слава Богу, не одно и то же.

Ее искушали, а она устояла.

Постепенно дыхание становилось нормальным, а страх пропал или затерялся в глубинах ее сознания. Медленно встав, она направилась на кухню.

На пороге она остановилась. За обеденным столом сидел Джейк – один. Упершись локтями в клеенку, он сидел, спрятав лицо в ладонях. Он выглядел печальным, потерянным и одиноким. Точно таким, какой чувствовала она себя.