Если верить в волшебство

— Нет, — слабым голосом проговорил он. Способность мыслить здраво медленно возвращалась к нему, а вместе с ней всплыл в памяти и хитроумный план Ноэль напоить и затем соблазнить его. — Думаю, сегодня я проведу ночь здесь. Глаза девушки едва не вылезли из орбит.

— Великий Господь! Но почему?

Однако наивный вид Ноэль и ее искреннее изумление не поколебали решения Бенедика. Он знал наверняка, что, если окажется в своей опочивальне наедине с этой прекрасной девственницей, сонливость слетит с него, и тогда… тогда он не сможет больше сдерживаться.

Как же она хороша! Как великолепны ее густые волосы, золотым покрывалом рассыпавшиеся по худеньким плечам!

В отчаянье Бенедик заскрежетал зубами.

— Такова традиция, — буркнул он.

В поднятых к нему синих глазах он увидел… желание. Чего бы она ни хотела — его ли самого или заполучить Лонгстоун, — сейчас она явно предлагала ему себя.

Но Бенедик не может воспользоваться таким щедрым подарком, он не способен овладеть девушкой, если не намерен предложить ей руку и сердце.

Никогда он не унизится до того, чтобы стать похожим на своего развратного отца!

Воспоминание об отце заставило Бенедика вскочить на ноги и оттолкнуть от себя Ноэль.

— Сейчас уже поздно, — хрипло сказал он, — и вам пора отдохнуть.

Ноэль смотрела на него широко распахнутыми глазами, губы ее приоткрылись.

— Но я… — после секундного замешательства выдохнула она, однако Бенедик не дал ей закончить.

— Катрин! — громким голосом позвал он одну из горничных. — Отведи Ноэль в ее спальню и проследи, чтобы никто не мешал ей хорошенько выспаться.

Проследив глазами за Ноэль, удаляющейся в сопровождении горничной, Бенедик без сил рухнул в кресло и снова мрачно уставился на огонь.

Мало-помалу народ начал расходиться, гул в зале стих; потом исчезли слуги, и рядом с Бенедиком остался один Алард. Кивком головы рыцарь дал понять, что оруженосец свободен. Алард потушил факелы и улегся на скамейке неподалеку от господина. Впервые юноша не беспокоил его своими дурацкими шуточками, и Бенедик благодарно — хоть и сухо — улыбнулся ему.

Даже в неверных отблесках святочного полена рыцарь видел развешанные повсюду зеленые ветки; ноздри приятно щекотал запах хвои. Но в отсутствие Ноэль праздничное убранство утратило свое обаяние. Зал превратился в обыкновенное просторное помещение, темное и безликое, в котором воцарилась звенящая пустота.

Время шло, все в замке давным-давно спали праведным сном, а Бенедик по-прежнему сидел, глядя в очаг и размышляя о прошлом и настоящем. И о том, что ждало его впереди.

Что же теперь делать? Навсегда запереться в Лонгстоуне и лелеять свои невеселые воспоминания или зажить полноценной жизнью и стать тем человеком, которого видел сегодня во сне? То есть мужем Ноэль и счастливым отцом семейства…

Глава седьмая

Несколько раз споткнувшись на крутых ступеньках лестницы, Ноэль была вынуждена опереться на руку горничной. Весь день она собиралась с духом, чтобы привести свой план в исполнение, а человек, которому она хотела отдаться, только что ее отверг.

Что же она сделала не так, в чем совершила ошибку? Быть может, чересчур часто подливала вина Бенедику и он перепил?

Ноэль мало знала о воздействии спиртного на организм, ибо отец ее почти не употреблял крепких напитков… К тому же что означал вопрос Бенедика о ее муже?

Она озадаченно нахмурилась, покусывая нижнюю губу. Горничная открыла перед нею дверь и вгляделась в лицо госпожи.

— Как вы себя чувствуете, миледи? — спросила она. — У вас усталый вид, да и щеки побледнели. Вот, садитесь сюда.

Ноэль благодарно улыбнулась Катрин и опустилась на краешек узкой кровати, думая лишь об одном: сегодня она, наивная дурочка, рассчитывала провести ночь совсем в другом месте…

Издав короткий вздох, более похожий на беспомощный всхлип, она пару раз кашлянула, чтобы прочистить пересохшее горло, и постаралась взять себя в руки.

— Благодарю, Катрин, со мною все в порядке.

— Позвольте мне раздеть вас, — сказала горничная, и Ноэль молча кивнула.

Катрин приходилась дочерью управляющему имением Эмери; когда она была совсем юной — ей тогда было всего пятнадцать лет, — отец девушки умер, и Ноэль, довольная сообразительностью и работоспособностью Катрин, без раздумий приняла ее на должность своей горничной, а после привезла в Лонгстоун.

В последнее время она стала замечать, что Катрин слишком часто посматривает в сторону Аларда, и по ночам возносила молитвы Богу, чтобы любвеобильный оруженосец не разбил сердце простодушной девушки.

Но сейчас ее больше беспокоили собственные проблемы. Вся дрожа, она улеглась в постель, а Катрин заботливо подоткнула ей одеяло.

— Знаете, миледи, принесу-ка я лучше тюфяк да устроюсь рядышком с вами, — предложила горничная, озабоченно всматриваясь в осунувшееся лицо своей госпожи.

— Нет-нет, это лишнее, Катрин, — быстро возразила Ноэль. — Отправляйся к себе и ни о чем не волнуйся.