Если влюбишься – молчи!

– Скажи, Леня, как ты думаешь, кто колотит наших ребят?

– Не знаю, – покачал головой удивленный Пивоваров. – А почему ты вдруг об этом вспомнила?

– Так, – опять безнадежно махнула рукой Оксана. – Сама не знаю…

– Вообще-то, меня этот вопрос тоже занимает. Я пытался расспрашивать Феклиста, Сашку Семенова, даже помощь им предлагал. Молчат. Темнят. Ничего не понять. Может, сами виноваты?

– Может быть, – эхом отозвалась Оксана, тут же подумав о том, что в собственных бедах виновата только сама. – Но это точно не «плевки», я уверена.

– Почему?

– Слишком высокие… – сказала Оксана и осеклась, но было уже поздно.

Пивоваров развернул ее к себе за плечо и спросил:

– Ты видела что-то?

– Н-нет… – Оксана запнулась, но потом быстро сообразила, как выкрутиться из положения. – Сашка Юльке рассказывал…

– Что он ей еще рассказывал?

– Да, собственно, ничего такого… Черные куртки, маски… И все…

– А за что получил, не рассказывал?

– Нет. Юлька говорила, что тоже ничего путного от него добиться не смогла.

– Странно все это, – заключил Пивоваров. – Прямо-таки разгул терроризма. Ладно, – он улыбнулся, – не хочешь прогуляться, давай до дома доведу, чтобы никакие «черные куртки» не привязались.

Девушка мысленно усмехнулась.

Они медленно шли по вечернему городу, наступая на цветные листья, и молчали. Оксане не хотелось портить прекрасную прогулку разговорами о своих неприятностях, а ничего другого в голову не лезло. Леня, будто понимая это, деликатно молчал. И молчание не было тягостно для обоих. Время от времени они смотрели друг другу в глаза, улыбались, и Оксане казалось, что она могла бы так идти долго-долго и далеко-далеко, на тот самый знаменитый край света.

У Оксаниного подъезда Пивоваров сказал:

– Любые неприятности когда-нибудь кончаются. Я подожду, – он опять обезоруживающе улыбнулся, – а потом мы, может быть, все-таки погуляем?

– Ладно, – наконец смогла в ответ улыбнуться Оксана и вступила в подъезд, освещенный на удивление ярко. Она с тревогой заглянула в дырочки почтового ящика, не заметила там ничего подозрительного и облегченно вздохнула.

В квартире опять надрывался телефон. Оксана не хотела снимать трубку – вдруг она опять услышит тот мерзкий «шерстяной» голос? – но потом все-таки подошла к аппарату: надо решить все вопросы до прихода родителей.

– Ксанка! – услышала она взволнованный голос Юльки. – Мне тоже пришло письмо!!!

Оксана съехала по стене на пол:

– Тоже с фотографиями?

– Какие фотографии?! – не сразу сообразила подруга, но быстро вспомнила, что имела в виду Оксана. – Нет… просто письмо!

– И что там?

– Угрозы!

– Ты-то в чем провинилась, ангел с крылышками? – Оксана не могла даже представить, по какому поводу можно шантажировать безобидную, беззлобную и добродушную Юльку.

– Нашли в чем… В общем… это не телефонный разговор… Они такое требуют за молчание, такое требуют!!! – в голосе Юльки слышались уже клокочущие истеричные ноты.

– Я сейчас! – испуганно закричала Оксана. – Жди! Ничего без меня не предпринимай!

Она ничего не рассказывала Юльке о том, что откупилась от своих шантажистов папиным золотом: боялась, что та по простоте душевной кому-нибудь проболтается. Оксана просто сказала подруге, что постоянно живет в страхе разоблачения из-за присланных ей фотографий. Глядя на осунувшуюся Оксану, Юлька ей верила.

– И что они требуют? – спросила Оксана, примчавшись к Акимушкиной.

– Ключи, – прошептала Юлька сизыми губами.

– От квартиры?! – испугалась Оксана.

– Нет, от папиной «Волги».

– Не может быть…

– Это так! Ксанка, что же мне делать?!

– Я… я не знаю…

– Имей в виду, – Юлька помахала дрожащим пальцем прямо перед самым носом Оксаны, – с тебя тоже что-нибудь потребуют! Они просто почему-то забыли про тебя или… не успели… но… это временно… вот увидишь! Это одни и те же люди, наверняка. Имей в виду!

– Юль, мы что-нибудь придумаем, но не сейчас, – Оксана бросила тревожный взгляд на часы. – Мне срочно надо бежать домой: хочу до прихода родителей лечь в постель, чтобы они ко мне не вязались, хотя бы сегодня… Надо обо всем подумать… А ты все-таки сама ничего не предпринимай, а то сгоряча еще больше себе напортишь. Обещаешь?

Акимушкина затравленно кивнула.

Взгляд с другой стороны…

На письменном столе веером были разложены маленькие листочки бумаги из тетради в клетку с написанными на них именами и фамилиями.

Та-а-ак! Эти уже получили свое. Надо их положить отдельно. Оксана Величко – отличница, гордая кареглазая красавица. Когда лицо ее выражает презрение, оно делается еще красивее. Он сначала хотел приударить за Оксаной, попытаться влюбить ее в себя, а потом жестоко бросить, но передумал. Похоже, она нравится Пивоварову, а с ним шутки плохи… И вообще, Леню не стоит сердить: он нужен для дела.