Если вы не влюблены

– Не стоит меня провожать, дорогой. Не волнуйся, я сама выйду – машина уже приехала.

– Хорошо, милая, – услышали охранники голос невидимого за дверью Заречного. – Счастливого тебе пути! И непременно позвони мне, когда вернешься в Москву. Буду очень скучать!

– Счастливо, дорогой!

– Целую!

Дверь захлопнулась, и женщина неторопливо пошла в сторону ворот. По дороге она нацепила на нос темные очки. Костя открыл ей калитку и вежливо попрощался – мало ли, как жизнь сложится. Сегодня она – случайная гостья, а завтра, глядишь – уже хозяйка.

Он проследил за тем, как женщина села в такси, и отправился на свое рабочее место – в будку у ворот, где ему предстояло коротать время до утра, пока не придет другая смена.

* * *

– Можешь думать, что хочешь, но днем твоих башмаков на месте не было! – сердито заявила Белинда.

Только у нее и хватало храбрости всерьез спорить с Региной. Та стояла перед ней в позе взлетающей вороны, расставив руки в стороны. В каждой руке было по туфле. Рысаков трусливо жался к двери, готовясь, если вдруг что, выскочить из костюмерной.

– Хочешь сказать, кто-то взял мою обувь, немножко поносил ее, а потом вернул обратно? – спросила Регина насмешливо. – Какая-то чушь.

– Я думала, ты сама и взяла, – возразила Белинда.

Сегодня она убрала свои непокорные волосы наверх, свернув их на макушке впечатляющим кренделем. Из-за этого кренделя она даже казалась выше ростом, и потому чувствовала себя на коне.

– Чтобы я ходила по улице в туфлях, которые приобрели для сцены? – продолжала возмущаться Регина. – Да с какой же это стати?

– Мало ли, – неожиданно подал голос Рысаков. – Может, у тебя свои туфли порвались, и тебе погулять было не в чем.

С Брагиной он связываться не любил, однако совладать с собственным темпераментом оказалось ему не по силам.

– Ты дурак, что ли? – спросила Регина, повернувшись лицом к своей новой жертве. – Не мог ничего поумнее придумать? Это ведь ты шум поднял?

Ее темные глаза, метавшие громы и молнии, могли бы создать помехи работе целой электростанции. Рысаков невольно подумал, что любить такую женщину наверняка очень утомительно и энергозатратно. Когда она смеялась, он всегда думал о том, что она ведьма.

– Ну, да. Я шум поднял.

– Ты утверждаешь, что видел мои туфли на какой-то прохвостке!

– На журналистке, – поправил честный Рысаков. – Она у Аристарха Заречного интервью брала. В книжном магазине.

– Господи, что ж ты делал в книжном магазине? – так искренне удивилась Регина, что Рысаков тотчас глубоко оскорбился.

– Как это – что? – воскликнул он с вызовом. – Я там книжки покупал!

– Он довольно умный, – на всякий случай сказала Белинда, опасаясь, что сейчас разразится скандал, который помешает ей подготовиться к спектаклю.

– Он? – ухмыльнулась Регина. – Не смеши мои подметки. Как можно считать умным типа, который уверен, что катарсис – желудочное заболевание, а эллинг – дом, в котором жили древние греки?

– И все-таки Тихон вряд ли ошибается, – стояла на своем Белинда. – На правой туфле царапина. Вот, погляди. А он говорит, что специально сел на корточки и проверил.

– Я в шахматы хорошо играю, – неожиданно сообщил Тихон, явно задетый за живое низким мнением о своих умственных способностях.

Регина опустила один башмак, а второй повертела перед глазами. Поджала губы, не желая признавать очевидное.

– Очень странные у нас вещи происходят, – продолжала Белинда. – У Курочкина опять портсигар пропал. Или кто-то издевается, или я уж и не знаю…

– А если их понюхать? – предложил Тихон, решив, что не станет обижаться на Регину на всю оставшуюся жизнь. В конце концов, женщины частенько говорят всякие ужасные вещи, но в итоге все равно раскаиваются.

– Что понюхать? – переспросила Регина брезгливо. – Туфли?

– Ну, если они пахнут чужими ногами, значит, я прав!

Белинда ухмыльнулась, а Регина сердито заметила:

– Тихон, тебе нужно выходить на сцену в одиночку. Из тебя выйдет отличный комик. Ты просто говори, что думаешь, и публика будет сразу умирать со смеху.

– Так мы расскажем об этом Будкевичу? – уточнила Белинда.

– Если больше делать нечего, расскажи, – бросила Регина, направляясь к выходу. – Представляю, как ему будет интересно.

– Ну, тебя предупредили, и ладно, – сказала Белинда ей в спину.

– Мы тоже не чебурашки, чтобы с утра до ночи добрыми делами заниматься, – поддакнул Рысаков.

Когда дверь захлопнулась, он прошелся по комнате, засунув руки глубоко в карманы брюк.

– Все равно меня не переубедишь, – сказал он. – Именно эти туфли были на журналистке из Москвы.

– А ты лицо ее разглядел? – спросила Белинда, против воли заинтригованная происходящим. – Или только на ноги пялился?

– Э-э, – протянул Тихон. Он, разумеется, бросал взоры на девицу в Регининых туфлях и даже успел услышать, что она журналистка, но подробно обрисовать ее лицо вряд ли сумел бы. Проклятые туфли всецело приковали к себе его внимание. Да еще эти очки…

– Ясно, – вздохнула Белинда. – Женщина с красивыми ногами может смело экономить на пудре и помаде.