Если завтра не наступит

В том, что ситуация с разменом купюр осталась прежней, Бондарь убедился в аптеке, куда заскочил, когда оказался за пределами видимости своей соглядатайши. Лекарство, стоившее полтора лари, пришлось приобрести за пятерку, поскольку сдачи в кассе не нашлось. Правда, как догадывался Бондарь, это было вызвано не столько деловой сметкой аптекарши, сколько отсутствием наличности у населения. Нищета сквозила из всех щелей и дыр, дышала гнилью, помойками и канализационными стоками, таилась в темных углах, держа наготове острые ножи.

Это было неудивительно при том экономическом параличе, в который поочередно ввергли страну оба грузинских президента. Разрушив до основания промышленность, разорив сельское хозяйство, власти породили поголовную безработицу, бросив свой народ на произвол судьбы.

Грузинам оставалось лишь выкручиваться кто как может, и они выкручивались. Очередей возле «Макдоналдса» не наблюдалось, однако кто-то же сюда ходил, коли двери заведения были гостеприимно распахнуты. Прохожие умудрялись сохранять опрятный вид и даже подавали милостыню тем, кто окончательно выбился из сил на пути к сияющим высотам капитализма.

Объяснить эту загадку не сумел бы никакой социолог или экономист, а Бондарь, сведущий совсем в иных науках, даже не пытался. Он просто шел прогулочным шагом, неся в тяжелом пакете четыре теплых хачапури и столько же бутылок охлажденного «Мукузани», которое вполне могло оказаться таким же фальшивым, как то псевдогрузинское вино, которым бойко торговали в московских супермаркетах.

Малютка «Рено» торчала на том самом месте, где Бондарь ее оставил, но над изумрудной лакированной крышей автомобильчика возвышались две мужские фигуры, которых там прежде не было. Спереди и сзади малолитражку подпирали два серых от дорожной пыли джипа. Джигиты, выбравшиеся из них, горели желанием познакомиться с молодой одинокой шатенкой нездешней наружности. Прохожие, косясь на привычную сцену, даже не замедляли шаг. Они видели такое не раз и примерно знали, чем все закончится. Приезжую заволокут в один из джипов и с гиканьем увезут в горы. Через некоторое время отпустят, уже не такой лощеной и самоуверенной, какой она заявилась в Тбилиси. И поделом. Нечего гулять без сопровождающих.

Переложив пакет в левую руку, Бондарь сделал несколько шагов вперед, а потом остановился за ободранным стволом платана, где сделался практически незаметным. Чтобы прийти на помощь Лиззи, требовалось считаные секунды, однако делать это было преждевременно. Бондарю хотелось посмотреть, как поведет себя стажер ЦРУ. Чего стоит приставленная к нему девчонка? Сумеет ли она постоять за себя или начнет вопить благим матом «хелп ми»?

Вопль действительно прозвучал, но издал его не Лиззи, а джигит, сначала сунувшийся в открытое окно «Рено Клио», а затем отпрянувший назад. Кричал он не по-английски, а по-грузински. На то имелась причина. Несмотря на сгущающиеся сумерки, было отчетливо видно, что щели между передними зубами джигита заполнены кровью.

Рванувшись к обидчице, он налетел животом на распахнувшуюся дверцу автомобиля, разразившись новой порцией ругательств. Его приятель застыл в недоумении, пропустив то мгновение, которое понадобилось Лиззи, чтобы очутиться рядом.

Девушка не напрасно предпочитала одежду свободного покроя, как отметил про себя Бондарь, правая бровь которого заинтересованно приподнялась. Стремительно перемещаясь от одного джигита к другому, она не просто вынудила их отступить, а вывела из строя, словно каких-то безусых сосунков.

Для этого оказалось достаточно нескольких небрежных с виду взмахов рук, проделанных американкой с грацией прирожденной гимнастки. Она не пользовалась кулаками и ни разу не пустила в ход ребро ладони. Это была совсем другая техника, с которой Бондарь прежде никогда не сталкивался. Лиззи наносила удары кончиками расслабленных пальцев, целясь в глаза противников. Это было все равно что отхлестать их прутьями. Потеряв ориентацию в пространстве и ошеломленные жгучей болью, джигиты не оказали серьезного сопротивления.

Удостоверившись, что оба согнулись в три погибели, закрывая ладонями слезящиеся глаза, Лиззи наградила каждого расчетливым ударом по загривку, действуя на сей раз локтем. Схватка закончилась. Противники американки, рухнувшие на колени, не делали попыток продолжить знакомство.

Заинтересованно хмыкнув, Бондарь вышел из своего укрытия и направился к «Рено». От приставаний назойливых джигитов Лиззи избавилась сама, но теперь нужно было вытаскивать ее из постепенно увеличивающейся толпы зевак, завороженных невиданным доселе зрелищем. Это оказалось достаточно просто. Среди тбилиссцев не нашлось смельчаков, готовых разделить судьбу владельцев пыльных джипов.

Пирушка с продолжением в постели

21

– Что это такое? – спросила Лиззи, рассматривая подозрительную, с ее точки зрения, лепешку, почти насильно сунутую ей Бондарем.

– Хачапури, – ответил он.

– Как это переводится?

– Понятия не имею. Хачапури пекут не для того, чтобы их изучать. Их едят.