Если завтра не наступит

Хорошо бы сейчас сюда парочку умников из Европарламента, лениво размышлял Бондарь. Да американских сенаторов с конгрессменами. Наблюдатели от ООН тоже не помешали бы. И, уж конечно, пошло бы на пользу пребывание здесь отчаянным отечественным либералам и бескомпромиссным борцам за соблюдение прав человека. Вся эта говорливая публика шибко сокрушается по поводу ущемления свобод чеченских сепаратистов. Но что запели бы эти отцы кавказской демократии, окажись они нос к носу со звероподобными горцами, умеющими лишь убивать, пытать, насиловать?

Решив, что песнь их была бы жалобной и фальшивой, Бондарь снова не удержался от кривой усмешки. Эта манера улыбаться одной половиной рта появилась у него после гибели жены и сына. Глаза же его оставались при этом холодными и пугающе пустыми. Будучи зеркалом души, они исправно отражали то, что творилось у Бондаря внутри.

Продырявленное плечо беспокоило его меньше, чем волчья тоска, поселившаяся в сердце. Рана почти не болела. Сердце напоминало о себе постоянной ноющей болью. Особенно теперь, когда Бондарь бодрствовал в глухой ночи в чужом автомобиле на пустынной полузаброшенной дороге.

Рядом лежал армейский «АК» с запасным рожком. От него остро пахло машинным маслом, и всякий раз, улавливая его, ноздри Бондаря трепетали. Им не терпелось ощутить терпкий аромат пороховой гари. Запах сражения. Запах возмездия. Запах победы, кружащий голову похлеще самого крепкого мужского одеколона.

«Лендровер» находился примерно в четырех километрах от дома Гванидзе. Дорога, убегающая вперед, была тщательно изучена Бондарем, и он мысленно просчитал все свои действия с того момента, когда белый микроавтобус вынырнет из-за поворота. Оставалось лишь смотреть назад и ждать, ждать, ждать. Самый неприятный аспект военных действий. Выматывающий не только морально, но и физически.

Ночь мало-помалу серела, растворяясь в предрассветных сумерках. Моросил мелкий дождь, наполняя тишину тревожным шорохом. Выбравшись из машины, Бондарь как следует размялся, прополоскал рот найденной в салоне минералкой и смочил лицо. Он вытирался растянутым воротом свитера, когда его взгляд наткнулся на белое пятнышко, ползущее вдоль подножья горы. Через полминуты оно скрылось за деревьями.

Усевшись за руль, Бондарь включил зажигание и запустил двигатель на холостых оборотах. «Лендровер» покатился вперед за несколько секунд до появления подозрительного автобуса. Сидящие в нем не должны были заподозрить, что кто-то дожидался их на шоссе специально. Если бы из-за скалы появился не тот пассажирский «Мерседес», который был нужен Бондарю, он проехал бы немного вперед, пропустил машину, а потом вернулся на исходную позицию.

Однако это был тот самый микроавтобус. С дагестанским номером.

Удерживая джип на скорости пятьдесят километров в час, Бондарь поднял тонированное стекло со своей стороны. Из пошедшего на обгон «Мерседеса» не было видно, кто сидит за рулем «Лендровера». Стоило автомобилям поравняться, как Бондарь прибавил газ.

Не позволяя микроавтобусу вырваться вперед, он вынуждал его мчаться по встречной полосе, плавно повторяющей изгиб пропасти. Но на этом участке дороги обострять ситуацию было рано. Замыслу Бондаря мешало бетонное ограждение, окаймляющее ленту шоссе.

«Мерседес» непрерывно сигналил, призывая его к порядку. Повернув голову, он увидел кабину, в которой смутно вырисовывались очертания двух мужских фигур. Три четверти микроавтобуса занимал сплошной фургон без окон и дверей. «Сколько вас там, на рубль сушеных? – отстраненно подумал Бондарь. – Надеюсь, полным-полна коробушка?»

Увеличив скорость, он резко бросил джип влево, нанеся сокрушительный удар в гладкую скулу «Мерседеса». Вильнув, тот выехал колесами на обочину, пыля по самой кромке. Слегка притормозивший Бондарь не замедлил повторить маневр. Колеса микроавтобуса, потерявшие сцепление с ровной поверхностью, понесли его по пологому склону, заканчивающемуся руслом пересохшей речушки. Он еще раскачивался, скрипел и хрустел щебнем, когда Бондарь выпрыгнул из джипа.

Удаляющийся «Мерседес» с грохотом опрокинулся набок, показывая свое плоское черное брюхо в сосульках застарелой грязи. Готовя на бегу автомат к бою, Бондарь в несколько прыжков добрался до обкатанных водой валунов и упал на холодные камни.

Было уже довольно светло. Он отчетливо видел голову боевика, высунувшуюся из пассажирского окна. Снести ее автоматной очередью ничего не стоило, однако Бондарь открыл стрельбу не раньше, чем заметил направленный на него ствол. Перед ним определенно находился вооруженный бандит, и очень скоро этого бандита не стало. Дергаясь в такт перестуку «калашникова», он провалился внутрь кабины, откуда донесся яростный гортанный возглас.

Эхо автоматной очереди пошло гулять по горам, по долам. Над верхушками деревьев зарябило от множества потревоженных птиц.