Если завтра случится

— Лихо. Я понял, — кладёт нож в мойку и разворачивается ко мне корпусом. — А как вам удалось похитить девчонку? — прищуривается.

— Удачное стечение обстоятельств. Настя по своей глупости была без охраны. Отец находился на встрече в Москве. Мать и жених уехали из театра раньше.

— Фортануло, — кивает он. — А свидетели?

— Были, но в темноте ничего толком не разглядели.

— Красоморск — маленький город, я погуглил. Где вы её держали?

— А ты разве не читал газеты? — наблюдаю за тем, как медленно падает снег.

— Бомбоубежище. То есть это не гон?

— Мой дед всерьёз опасался того, что на нас сбросят ядерную бомбу и решил организовать себе укрытие на одном из секретных объектов.

— Охренеть. Значит, вы закрыли девчонку там?

— Да. Сначала одну. Потом нас стало двое, — поворачиваюсь, встречая его пристальный взгляд.

— Стало двое, — повторяет, задумчиво почёсывая щетинистый подбородок. — Закрыл брата в подземелье?

— Я типа заслужил это.

— Дай угадаю. Взыграла совесть, и ты вознамерился отпустить девчонку? — практически сразу догадывается Илья.

Совесть. Есть ли она у меня? Вряд ли.

— Я правда жалею о том, что сделал. Настя ни в чём не виновата. Нельзя было так поступать с ней. Она ни при чём.

— Ну так-то да.

В памяти всплывают эпизоды из подземелья. Разные, но каждый из них отзывается нестерпимой болью в груди. И это не рёбра…

— Как вы сбежали?

— Егору пришлось вернуться в бункер.

— Хотя он не собирался, верно?

— Как мне кажется, Зарецкий отказался переводить деньги на счёт, не видя при этом дочь.

— Логично, он же не дурак, в отличие от твоего недалёкого братца…

— Между мной и Егором завязалась драка. Потом Настя огрела его огнетушителем по башке.

— Капец, кино снимать по вашему сюжету можно, — качает головой.

— Мы поднялись наверх, я отпустил её, а сам дал дёру автостопом.

— Тебя ищут менты. До сих пор.

— Я в курсе.

— И люди Зарецкого, по ходу.

— Да. Я наивно полагал, что с течением времени всё потихоньку уляжется, но куда там…

— А паспорт палёный откуда, позволь узнать.

— Брат делал через своих знакомых.

— И ты, кретин, рискнул его засветить? Совсем ненормальный? Ежу понятно, что он слил данные ментам.

— Глупо вышло.

— Не то слово, дружище, — наливает масло на сковороду. — Вляпался ты в дерьмо конкретно. По самые уши.

— Что мне делать? Ты можешь дать совет?

— Копи деньги на пластику.

— Чего?

— Того. Шутка. Надо обмозговать ситуацию, и для начала сделать тебе новые документы, — высыпает нарезанную картошку в сковородку.

— Значит, я могу на тебя рассчитывать? — в моём голосе так и звучит дурацкая надежда.

— Я подумаю, Данила. Ничего не обещаю.

— Спасибо.

— Не благодари меня, пока не за что.

— Есть за что. Ты меня спас. Поэтому я готов делать то, что скажешь.

— Даня-Даня, — вздыхает и смотрит на меня не то с сожалением, не то с жалостью. — Один раз ты уже сделал то, что тебе сказали. И чем кончилось?

— Это был мой брат, — отвечаю скорее не ему, а себе в оправдание. — Я доверял ему, как себе.

— Зря. Кровь, увы, не гарант того, что тебя не кинут. Поверь мне, я отлично знаю, о чём толкую.

— Твой отец…

— Редкостная тварь. На этом, пожалуй, закончим наш трёп, изобилующий откровениями, — резко обрывает разговор и достаёт из кармана телефон. — Пойду звякну одной рыжей заразе. Помешай картофан и порежь лук, ненавижу это делать.

— Без проблем.

Он уже почти скрывается в проёме, но внезапно останавливается.

— Что сейчас с девчонкой? С Настей этой.

— У неё, слава Богу, всё хорошо. Вышла замуж за бизнесмена, родила ребёнка.

С трудом выталкиваю из себя эти фразы.

Как будто до сих пор не готов умом и сердцем принять произошедшее.

Глупо, конечно, но представляя хрупкую, нежную Настю с этим мужланом, я страшно злюсь. Ревную. Переживаю и мучаюсь.

Детская влюблённость не даёт мне никакого права на это, однако я ничего не могу с собой поделать…

Глава 32

Настя

Весна.

Москва.

Я здесь не впервые, но только теперь понимаю, какая же она огромная!

Жизнь в этом улье кипит двадцать четыре на семь. По дорогам беспрестанно движутся автомобили. По Москве-реке плывут суда разной величины. По тротуарам в любое время дня и ночи ходят люди. Я частенько наблюдаю за столичной суетой из окна нашей неуютной и чересчур просторной квартиры…

Элитная высотка. Закрытый, охраняемый жилой комплекс, на территории которого есть свои магазины и рестораны.

Знакомьтесь. Моя новая тюрьма. Это я понимаю практически сразу, а если точнее, в один из дней, когда вдруг спонтанно решаю, что хочу прогуляться и осмотреть окрестности.

Фрукты, купленные в супермаркете, оставляю на кухне в корзине. Переодеваюсь. Беру сумку, телефон и выдвигаюсь. Потому что эти стены, покрытые шелкографией, уже начинают на меня изрядно давить.

Пока спускаюсь вниз на лифте, настроение неожиданно поднимается, ведь на улице меня ждёт солнечная погода и свобода.

Так я наивно предполагаю, но, к сожалению, вскоре оказывается, что моя свобода заканчивается ровно у КПП, где передо мной внезапно вырастает мощная фигура Алексея, нашего нового охранника.

— В чём дело? — в растерянности на него смотрю.