Если желания не сбудутся

Муха поднял голову и посмотрел на Виктора, и тому показалось, что в темноте глаза его блестят вполне осмысленным злорадством. Внутренне содрогнувшись, Виктор попятился и ступил на асфальтированную дорожку. Он знал, что через сто шагов можно свернуть налево, пройти пятьдесят семь шагов и оказаться у ограды кладбища, где есть дыра в прутьях. А там уже дачный поселок и улица, по которой ходят люди, ездят машины и светятся фонари. Там жизнь, к которой он привык, там его дом, Раиса и дети, и Реутов, который припас для него хорошего пива, вот как пить дать, припас.

Виктор нырнул во тьму, находя свои ориентиры, и протиснулся сквозь прутья. Еще три дня назад он бы ни за что на свете не протиснулся в эту щель, но теперь у него получилось. Виктор прошел в кромешной тьме вдоль кладбищенской ограды и свернул на грунтовую дорогу между улицами дачного поселка. Он торопился, но осторожность, присущая ему, обострила слух и зрение. Погони не было, но Виктор понимал, что это ничего не значит. Он не услышал Палыча, который неслышно подошел к нему сегодня, и шаги Мухи он тоже не слышал, а этот взгляд… Да ну, глупости, парень просто ходячее бревно, бессмысленное и безмолвное.

Но все-таки Виктор был уверен, что в тусклом свете луны взгляд Мухи был вполне осмысленным, и это придавало ему скорости. Что-то вело его сквозь тьму, его ноги попадали на ровную дорогу, минуя ухабы, и очень скоро он оказался около моста, проложенного в сторону промзоны над пересыхающей речкой. Вот он пересек освещенную улицу, прошел под мостиком, увязая в грязи и рискуя наступить на гадюку — но все же не наступил, а перешел заросшую камышом речку Московку, обмелевшую до размера грязного ручья, и достал из-за опоры пакет с сотовым, на ходу включил его и набрал нужный номер.

— Дэн? Подбери меня на кольце около сталеплавильного завода.

Виктор выбрался из камыша и перешел в промзону, понимая, что, если сейчас нарвется на охрану или полицию, ночевать ему в обезьяннике.

* * *

Семенов устало откинулся в кресле. Он закончил разбирать записи старухи и решил, что может вознаградить себя чашкой чая с бутербродами. Жена, конечно, снабдила его увесистым судком с жареным мясом и картошкой, но это было съедено еще в обед, а бутербродами он решил себя вознаградить и отложил до окончания работы.

И вот все записи убитой старухи сведены в единую систему, но для Семенова по-прежнему непонятно, кому надо было убивать такую тлю. Ничего особенного он в записях не увидел: ну, тот пришел, та ушла, чьи-то дети нахулиганили, тот умер, тот выехал…

— Не за что тут убивать. — Семенов раздраженно отодвинул от себя распечатанные страницы. — Никаких секретов тут нет.

Он отправил Реутову расшифрованные страницы и занялся приготовлением чая. Есть хотелось невероятно, и Семенов торопился. Хотелось все-таки подробнее вчитаться в текст, у него мелькнула странная догадка, которую он сразу отбросил, но мысли все возвращались к ней.

— Да не может быть, глупости.

Семенов налил себе чаю и принялся уплетать бутерброд с сыром и копченой колбасой. Конечно, жена все время пилит его, что такое питание нездоровое и ведет к разным заболеваниям, но он любит именно такие бутерброды, и что ж ему, отказывать себе в любимой еде из-за гипотетической возможности встретить смерть бодрым стариком?

В кабинет постучали, и Семенов промычал: «Открыто!» — и отхлебнул чаю.

— А… майор Реутов…

— В соседнем кабинете. — Семенов уронил на пол чайную ложку и, чертыхнувшись, полез под стол. — А что…

Удар пришелся ему прямо в голову, словно гора обрушилась, и Семенов упал и еще успел увидеть очень яркую красную струйку на светлом грязноватом паркете.

* * *

— Так что не так с этой книгой? — Реутов зол, как все черти в аду. — У меня мало времени, так что не ломайся и говори.

Милош тонко улыбнулся, искоса взглянув на Симу, которая замерла у окна, уставившись на Реутова как на Священный Грааль, потерянный и обретенный.

— Эта книга — гримуар. — Милош помялся. — Колдовская книга то бишь.

— А, ясно. — Реутов сделал движение, чтобы подняться, но Милош жестом удержал его. — Что? У меня нет времени выслушивать сказки.

— Ты сам просил, — возразил Милош. — Я предупреждал, что история неправдоподобная. Будешь слушать или тебе настолько некогда?

— Буду, — буркнул Реутов, раздражаясь. — Только покороче.