Если женщина хочет...

– Да. Это Редлайон, – гордо сказала Хоуп. – Он проглатыва­ет тебя целиком. И принимает такой, как ты есть.

13

Вечером должно было состояться первое заседание клуба мак­раме после долгого перерыва. Вирджиния купила головку мест­ного сыра и бутылку белого вина. Таков был ее вступительный взнос, хотя Мэри-Кейт не велела ничего приносить с собой.

– Главное – приходите сами, – сказала она. – Этого будет вполне достаточно. Мы с Дельфиной уже все приготовили. Только не садитесь за руль и приготовьте на утро несколько таблеток рас­творимого анальгина.

– Вы как профессионал предрекаете, что завтра мы все будем страдать похмельным синдромом? – спросила Вирджиния.

– Ничуть, – лаконично ответила Мэри-Кейт. – Просто мне нравится быть во всеоружии.

Вирджиния посмотрела на часы и решила, что выйдет через полчаса. Но до того ей нужно было проверить спальни для гостей. Джейми и Лоренс со своей новой подружкой по имени Барбара обещали приехать на пару дней, и она хотела убедиться, что все готово.

Розовый будуар был в полном порядке, но зато во второй ком­нате на стене красовалось влажное пятно. «Старые дома подобны дамам в возрасте, – вздохнула Вирджиния. – Стоит справиться с одним недугом, как тут же появляется другой». Несмотря на мо­роз, ее бедро не болело уже неделю, однако вернулась боль в пле­че, которой она не испытывала несколько лет. И это случилось именно тогда, когда от Вирджинии потребовались физические усилия! При детях она должна была выглядеть живой и здоровой, а не немощной старухой, требующей ухода.

«Они не дети, – поправила себя Вирджиния. – Они взрослые. Двадцать семь и двадцать пять». Но в глубине души она знала, что всегда будет считать Лоренса и Джейми детьми, хотя они жили собственной взрослой жизнью и работали не покладая рук. У Ло­ренса был в Суордсе зубоврачебный кабинет, а Джейми преподавал математику в закрытой школе для мальчиков. Вирджиния горди­лась всеми тремя своими сыновьями и надеялась, что сумела дать им, как гласит пословица, «корни и крылья». И все-таки она чув­ствовала себя эгоисткой за то, что уехала из Дублина, бросив Ло­ренса и Джейми. Слава богу, Доминик счастливо жил в Лондоне с Салли и маленькой Элисон…

Джейми и Лоренс не были в Килнагошелл-хаусе с тех пор, как перевезли ее сюда, и предстоящий визит сыновей почему-то тре­вожил Вирджинию. Барбара и Лоренс встречались четыре меся­ца, однако Вирджиния еще не была знакома с девушкой. Будь жив Билл, Барбара наверняка была бы в их доме таким частым гос­тем, что сейчас стала бы почти членом их семьи. В этом был весь Билл – гостеприимный и щедрый. При нем сыновья с самого на­чала приводили в дом своих подружек.

Вирджиния тяжело вздохнула. Ей Лоренс рассказал о Барбаре по телефону. По его словам, она была «добрая, умная и очень, очень милая». Вирджиния тут же позвонила Джейми в расчете на более объективную информацию и услышала совсем другую оценку.

– Она раздражающе беспомощная, – сказал Джейми. – И в то же время властная. Иными словами, пассивно-агрессивная, – добавил он.

Вирджиния улыбнулась. Джейми успешно применял на прак­тике знания психологии, полученные в университете.

– Хочешь сказать, что она тебе не нравится?

– Ни капли, – с непривычной для него решительностью от­ветил Джейми.

Вирджиния снова вздохнула. Ах, если бы сейчас Билл был с ней! Воспоминание о муже сделало свое дело, и она, как всегда, полезла за платком. «Думай о чем-нибудь другом! – велела она себе. – Не хватало еще явиться к Мэри-Кейт в слезах и испортить людям вечеринку».

– Знаете, я боялась, что вы не приедете, – сказала Мэри-Кейт, когда гостья отдала ей сыр, вино и букет нарциссов, которые она нарвала на краю луга у Килнагошелла.

– Я и в самом деле чуть не передумала, – улыбнулась Вирд­жиния, с любопытством разглядывая дом Мэри-Кейт. До сих пор ей не приходилось бывать здесь. .

– Вы знаете наши правила, – решительно сказала Мэри-Кейт, проводя ее в комнату, оклеенную темно-красными обоями. – Если сегодня вечером у вас неважное настроение, оставьте его за дверью. На то и существует клуб макраме.

Именно за это Вирджиния и любила свою новую подругу: с Мэри-Кейт можно было не притворяться.

– Потрясающая комната, – прошептала она.

Гостиная выглядела как голливудская версия Шанхая тридца­тых годов. Напротив друг друга стояли два огромных дивана с пухлыми валиками, обтянутые восточной парчой. Между ними расположился большой низкий стол темного дерева, который ук­рашали изящные безделушки, деревянные фигурки животных и шахматная доска из резного нефрита. На стенах висели картины в восточном стиле, окна были задернуты элегантными розовыми шторами, лампы под старинными абажурами с бахромой заливали комнату темно-янтарным светом. С каминной полки на них смот­рел Будда, окруженный горящими свечами, которые наполняли воздух ароматом пряностей и корицы. Для полноты картины тре­бовалось, чтобы на Мэри-Кейт было кимоно.

– Очень красиво, – искренне сказала Вирджиния.