Если жизнь мне крылья перебьет...

– Паша! – Мария просто светилась от счастья. – Паша, ты самый лучший мужчина! Честно-честно! – Она тихонько поцеловала его в щеку. Черные глаза посмотрели на нее с такой любовью, с такой искренней нежностью, что Мария едва не задохнулась от нахлынувшего чувства.

– Я очень тебя люблю, моя маленькая, – прошептал он. Господи! В тот момент ей показалось, что именно этих слов, таких простых и банальных, нет – таких прекрасных и неповторимых, предназначенных только одной ей, созданных только для нее одной, она ждала всю свою жизнь!

Высший, непонятный человечеству закон любви закрутил свое колесо на всю катушку и вступил в полную силу, скрупулезно начиная отсчитывать по минутам меру бурлящего счастья, чтобы потом предоставить этой паре свой, только ему одному понятный счет...

Тот день был по-настоящему сказочный. Они бродили по каким-то историческим местам, слушали в костеле органную музыку, кормили на площади голубей, танцевали на улице под игру уличных музыкантов, не замечая никого вокруг и целуясь у всех на глазах. Какой-то немец-фотограф попросил их попозировать для его журнала, сказав напоследок, что никогда в своей жизни он не встречал такую лучистую, он так и сказал – «лучистую» пару.

– Пошли, я покажу тебе свое любимое кафе! – Павел потянул за руку Марию.

– Чем оно тебе так нравится?

– Подожди, ты сейчас сама все поймешь и почувствуешь. – Павел привел ее в «Яму Михалика». В самом конце XIX века некий Аполинарий Михалик открыл здесь лавку, в которой можно было выпить чашку кофе со свежими пирожными. Для рекламы он давал своим блюдам звучные имена вроде «Мицкевич», «Флирт», «Кармен»... Это привлекало в кондитерскую толпы народа, среди которых часто встречались и художники. Не раз ввиду отсутствия денег живописцы расплачивались с хозяином своими картинами, а владелец вешал их в своем кафе.

– Боже! Как здесь хорошо! – Она с восхищением рассматривала многочисленные картины, развешанные на стенах. Ей казалось, что они переместились в прошлое и сейчас увидят прекрасных дам из кабаре или каких-нибудь знаменитых художников. А еще... еще ей нравилось смотреть на мир глазами Павла. Он с улыбкой наблюдал за Машей.

– Нравится?

– Да!

– Ты знаешь, если я бываю в Кракове, я не могу не зайти сюда, просто тянет как магнитом.

– Думаю, если мне доведется еще когда-нибудь оказаться в этом городе, я тоже обязательно сюда приду.

– Ну вот, теперь у нас есть «наше» кафе не только в родном городе, но и в Польше, – пошутил Павел. – Обещаю! – Он скрестил два пальца. – Если буду здесь один, без тебя, обязательно передам ему твой привет! Ты должна пообещать тоже!

Мария прыснула со смеху, но потом с деланной серьезностью сложила два пальца.

– Обещаю и торжественно клянусь! – И тут же опять стала хохотать.

Неделя в Польше пролетела как пара часов. Побыв три дня в Кракове, компания отправилась путешествовать по другим городам. Хорошо зная эту страну, Павел возил их в такие восхитительные и самобытные места, что даже толстокожий и далекий от культурных ценностей Егор мычал от восторга. Мария же просто светилась счастьем и была готова обнять сразу весь мир. Она нисколько не обижалась на молчаливую, вечно надутую Аську, пропуская мимо ушей ее ядовитые замечания, и искренне пыталась помочь подруге наладить отношения с Егором.

– Поздравляю, мальчик! – Акушерка поднесла к перекошенному от боли лицу маленький кричащий комочек. Мария посмотрела на него и провалилась в небытие.

– Мамаша, малыша кормить будете?! – Возле кровати Марии стояла медсестра и протягивала белый сверток. Мария уставилась на него непонимающим взглядом. – Ты что, оглохла, что ли? Дите есть хочет! – зло повторила пожилая женщина, резко всучила ребенка и живо пошла по своим делам, бормоча про себя тираду о несмышленых молодых мамашах.

Еще какое-то время Мария тупо смотрела на кряхтящее создание, затем, немного оправившись, освободила грудь и дала ее голодному младенцу. Почувствовав тупую боль, молодая мать слегка вздрогнула, однако, вспомнив о малыше, крепче прижала его к себе. Пока сын ел, Мария пыталась рассматривать ребенка и прислушивалась к своим материнским инстинктам. Она была уверена, что сразу после родов каждая женщина просто обязана познать неземной восторг и абсолютное счастье при виде своего родного чада. Мария частенько слышала, что многие женщины вспоминают этот день как самый счастливый в своей жизни. Однако новоиспеченная мамаша испытывала только чувство жуткой усталости да боль во всем теле. Накручивая себя все больше и больше мыслями о том, что она не способна даже на любовь к собственному ребенку, Мария раздражалась еще и потому, что так долго нет мужа. «Неужели ему еще не сообщили, что я родила? Нужно сходить позвонить!» Она попыталась привстать, но тут же невольно вскрикнула от острой боли. Через час начался медицинский обход.

– А вот наша трудная роженица. – Возле кровати Марии остановилась небольшая группа врачей. – Как вы себя чувствуете? – спросила миловидная доктор в изящных очках.

– Немного болит, а вы сообщили моим близким о том, что я родила?