Эсмеральда

Запретное чувство со временем только нарастало, сдерживать себя становилось всё труднее. Образ танцующей Эсмеральды всё чаще возникал перед ним, не отпуская даже во сне. Архидьякон стал нервным и раздражительным, а по собору поползли слухи, что Фролло окончательно продал душу дьяволу. Никто из тех, кто знал его хоть немного, даже предположить не мог, что причиной мучений архидьякона была женщина.

В голове отчаявшегося священника стал постепенно вызревать план: похитить девушку, запереть в соборе, а дальше… Он боялся подумать, что будет делать дальше, и пока сосредоточился только на похищении.

Для осуществления этого плана ему нужен был Квазимодо. Увы, звонарь, несмотря на преданность Клоду и зависимость от него, имел строгие моральные принципы, внушённые ему учителем в более спокойные времена. Впрочем, после Праздника шутов, когда Квазимодо был растерян и чувствовал себя виноватым перед приёмным отцом, последнему удалось, казалось, заручиться его поддержкой.

Кто же знал, что простодушный с виду горбун вынашивает собственный план! Благодарность к девушке за то, что она пыталась за него вступиться, оказалась гораздо глубже и горячее, чем мог бы подумать Фролло. Узнав о планах Клода, звонарь, хоть и согласился для виду ему содействовать, твёрдо решил спасти её.

Гнева приемного отца он не боялся. Это был первый раз, когда Квазимодо решился его ослушался, и это, конечно, его расстраивало. Но полный ужаса крик Эсмеральды, схваченной похитителем, причинял ему куда большие муки, чем любое наказание, которое мог бы придумать разгневанный Фролло.

Но планы Квазимодо рухнули так же, как и планы его учителя. Спасителем Эсмеральды оказался капитан королевских стрелков. Квазимодо заметил, как смотрела девушка на красивого офицера – её чувства были понятны даже такому неопытному существу, как всю жизнь запертый в соборе звонарь. Самоотверженный поступок Квазимодо остался незамеченным, более того, его, приняв за похитителя, арестовали. Клод же скрылся и сумел выйти сухим из воды.

Но в чистой душе Квазимодо не было места обиде ни на приёмного отца, ни на цыганскую красавицу. Он знал, чем отличается от других людей, и не рассчитывал на её любовь. Разве это возможно: такая юная и прелестная девушка – и уродливый горбун! Единственное, о чём он молился в темнице – чтобы Эсмеральда была счастлива.

Глава 8 Жеан и Феб

Вчерашний рабочий день Гренгуара и Эсмеральды прошёл просто замечательно. Вопреки ожиданиям поэта, в выступлениях на площади не было ничего страшного или унизительного, а смех публики, которую забавляли проделки Джали, приятно льстил его самолюбию – как любая творческая натура, он, конечно, был чувствителен к зрительскому отклику. Когда их с козочкой осыпали градом монет, Пьера даже посетила крамольная мысль, что показывать фокусы, пожалуй, приятнее, чем играть для неблагодарной публики мистерии.

Хотя целый день выступлений его всё же вымотал, и ночью Гренгуар спал очень хорошо, несмотря на неудобный сундук.

Следующий день начался ничуть не хуже. Они с Эсмеральдой встали пораньше и болтали за завтраком. Девушка интересовалась, понравилось ли её новому другу выступать на площади – какая же она всё-таки милая! Пьер смутился поначалу, но потом признался:

– Знаешь, это было очень интересно. Я даже не думал, что подобное… ну, народное искусство может приносить такое удовольствие. – Он испугался, что девушка обидится, и поспешил сделать ей комплимент: – А ты и впрямь замечательно танцуешь! Я даже жалею, что не видел тебя раньше, хотя приходилось слышать про какую-то цыганскую плясунью… Кстати, почему тебя так назвали?

– За изумрудные глаза, – смеясь, пояснила девушка. – Клопен говорит, что по-испански это значит «изумруд». Он совсем не жестокий, хотя чужаки считают его таким. Но всегда, когда мне было грустно, он напоминал мне, что я ношу имя драгоценного камня, а значит, должна сверкать! – Она задумалась. – Я тебе уже как-то рассказывала, что моё детство было не очень счастливым. Я рано потеряла родителей и жила во Дворе чудес на попечении у одной старой цыганки. Она была не злая и старалась заботиться обо мне, но мать, конечно, не заменила. Однако я выучилась танцевать и теперь могу сама зарабатывать себе на жизнь.

– А от меня пока одни убытки… – пригорюнился поэт. – Но, кажется, у меня появилась идея, как заработать больше! Фокусов с Джали недостаточно, чтобы надолго удержать публику, но я мог бы стать шутом. Например, жонглировать и читать короткие забавные стишки. А хочешь, я напишу тебе несколько новых песен? Их будешь исполнять только ты!

Девушка радостно подпрыгнула:

– Пьер, ты чудо! Уверена, что ты напишешь замечательные песни! Мне и самой не нравится петь на языке, которого я не знаю… Но ты точно сможешь выступать?

– Джали мне в этом поможет, – успокоил её поэт. – Вот только мне не хватает костюма…

– Я спрошу у Клопена, – пообещала Эсмеральда. – Может, он что-нибудь придумает. Это только кажется, что здесь все ходят в лохмотьях, на самом деле в тайниках бродяг есть много интересного.