Эсминцы и коса смерти. Том 1

Лебедев, разложив вокруг себя на столе карты и стопки бумаг, продолжал, в первую очередь, записывать те сведения, которые он считал важными именно для начального периода войны. Страшной и кровавой войны, в которой почти вся Европа, объединенная Гитлером, где путем захвата, а где, как в случае с Италией, путем политики, ждала расправы над славянами-варварами и дележки советской территории и ресурсов, обещанной фюрером «тысячелетнего рейха», просуществовавшего, в итоге, всего двенадцать лет. Потому Гитлером и был провозглашен поход на восток, а русские были объявлены недочеловеками, что Европе уже тогда не хватало собственных ресурсов для развития. Гитлеровская Европа тех лет, активно подталкиваемая к войне на два фронта Британией, жаждала превосходства и расправы над русскими варварами. Конечно, Евросоюз под властью Гитлера дорого потом заплатил за преступные амбиции. Но недостаточно дорого, наверное, раз в двадцать первом веке подобные идеи о европейской исключительности снова начали появляться в головах европейских политиков.

Сначала Лебедев еще раз более подробно написал про план «молниеносной войны» и предусмотренные в нем не более двух месяцев для полного разгрома СССР. Потом он изложил поступательное развитие событий на трех направлениях, развиваемых тремя немецкими группами войск, из которых группа «Север» наносила удар на Ленинград, группа «Центр» — на Москву, а группа «Юг» — на Киев. Затем перешел к потерям наших летчиков, танкистов и пехоты, написал про массовую сдачу красноармейцев в плен, когда целые дивизии предпочитали не обороняться, не биться до конца, как Брестская крепость, а сдаваться, едва попав в окружение. Бардак был повсеместным, если даже в самой стойкой Брестской крепости укрепления на берегу Западного Буга не были заняты советскими войсками вовремя. Из-за чего немцам удалось занять в первый же день всю юго-западную часть этой крепости, в то время, как северо-восточная часть крепости еще долго оставалась под контролем красноармейцев.

Были, разумеется, поначалу и паника, и хаос. Так что не удивительно, что не только из-за внезапности немецкого удара, но и по причине собственного организационного бардака треть всех потерь в войне пришлась на 41-й год. Это потом уже, когда руководство страны сильно клюнул жареный петух наступающего вермахта, начали принимать настоящие меры, в результате которых организационный и снабженческий бардак удалось, хотя бы, сильно уменьшить. Но искоренить его полностью так и не смогли, и именно такой непобедимый бардак привел в дальнейшем СССР к краху. Так что Лебедев упомянул в своих записях и об этом.

А вот, стоит ли писать про предательство генерала армии Дмитрия Григорьевича Павлова, командовавшего в первые дни войны Западным особым военным округом, Лебедев сомневался. Но подробно описал, как немцы с самого начала войны, с ее первого дня, провели ряд успешных ударов и быстро победили в Белостокско-Минском сражении. И что уже 28 июня противником был взят Минск, а армии генерала Павлова практически перестали существовать. Но виноват был не столько сам этот генерал, о общая неподготовленность к войне и, конечно, отсутствие связи штабов с войсками в критический момент. Потому что немцы позаботились о том, чтобы перерезать почти все проводные линии связи Красной армии в приграничной полосе накануне войны. Для этого они успешно использовали диверсантов из полка особого назначения «Бранденбург-800». Вот об этих диверсантах и их действиях, о том, как они, переодевшись в советскую форму, проникали на железнодорожные станции, захватывали мосты и узлы связи, Лебедев написал очень подробно.

Хотя, конечно, фигура генерала Павлова являлась неоднозначной. Ведь, именно он выступал за расформирование механизированных корпусов и за распыление таковых сил по частям. Еще в ноябре 39-го Павлов предложил эти мехкорпуса, созданные репрессированным маршалом Тухачевским, расформировать, как бесполезные и небоеспособные. Но он не один вынес это предложение. Его поддержал тот же начальник Генштаба Борис Шапошников, да и Семен Тимошенко и замнаркома обороны Григорий Кулик тоже поддержали. Но и хорошее дело Павлов сделал, когда поддержал создание танка Т-34. Именно он обосновал, зачем армии понадобится подобный танк.

Да и когда Минск сдавали, Павлов там находился не один из высшего командного состава РККА. Уже с 23 июня к нему были прикомандированы тот же Шапошников, срочно отозванный с началом войны из отпуска по болезни, а также маршалы Кулик и Ворошилов, пытавшиеся в обстановке хаоса координировать действия западных фронтов. Но виноватым оказался только Павлов с заместителями.