Эсминцы и коса смерти. Том 2

Тем временем, пока бойцы копали щели, вслед за батальоном Силина подходили другие подразделения десанта. Справа начала окапываться пулеметная рота, вооруженная теми самыми пулеметами «Максим», для которых каждый морпех тащил на себе пулеметные ленты. Причем, в составе роты имелись даже зенитные варианты «Максимов», устанавливаемых на треногах. Но это были все средства ПВО морской пехоты. Пулемет, в общем, имел неплохие характеристики стрельбы, но винтовочный калибр «Максима» не обладал необходимым останавливающим действием против немецких самолетов.

Слева соседями батальона оказалась рота минометчиков с 50-ти мм ротными минометами. Уже не «лопатными», а самыми настоящими, стреляющими на восемьсот метров. Постепенно подтягивались и все остальные морпехи, сразу же начиная окапываться под огнем противника, охватив Кретингу по окраинам полукругом.

Немцы пока еще огонь своей артиллерии не корректировали, а если и пытались, то получалось у них плохо, потому что высокие языки пламени городского пожара вместе со столбами дыма создавали надежную маскировочную завесу перед позициями морских пехотинцев. Дым «ел» глаза, от него делалось трудно дышать, а от сгоревших трупов, которые валялись по всему городку и особенно плотно на станции, в воздухе стоял ужасный смрад. Но, дымные облака прикрывали морпехов, давая им возможность неплохо окопаться за остаток ночи.

Едва забрезжил рассвет, в бой пошла пехота вермахта. И, первым делом, немцы с двух сторон атаковали дорогу на Палангу, оставшуюся за спиной морских пехотинцев, попытавшись взять десантников в клещи и отрезать от эскадры. К счастью, первую атаку удалось отбить довольно легко, почти без потерь среди обороняющихся морпехов, потому что вся дорога позади простреливалась корабельной артиллерией. И Лебедев, сидя наверху полуразвалившегося второго этажа «штабного дома» на какой-то полуобгоревшей балке, опять успешно вызвал огонь по вражеской пехоте.

Немецкие пехотинцы под корабельным огнем снова отступили, но в бой на рассвете вступила авиация. Бомбить позиции морпехов немцы прислали два десятка «лаптежников». Под огнем зенитных «Максимов» летчики люфтваффе нервничали, и бомбы падали хаотично, не причиняя большого вреда, а один из самолетов даже задымился. В это же время на корабли советской эскадры началась новая атака торпедоносцев. Асы люфтваффе из эскадры «Крылатых львов» снова заходили на цели.

Глава 21

Командование Краснознаменного Балтийского флота внимательно следило за действиями своей эскадры главных сил, высадившей десант в районе Паланги. И, конечно, вечерняя атака вражеских торпедоносцев на корабли вечером 25-го июня заставила принимать ответные меры незамедлительно. За ночь на аэродромы Моонзунда и Риги были переброшены все свободные самолеты флотской авиации. Благодаря своевременному раскрытию разведкой штаба флота планов врага по началу войны и вовремя принятым мерам, попытки немцев в первые часы вторжения разбомбить самолеты Балтфлота на аэродромах оказались тщетными. Флотская авиация сохранилась в полном объеме и быстро начала включаться в боевые действия. Уже в первый же день войны военно-морские авиаторы успешно отбивали вражеские налеты на передовую базу флота в Либаве и противодействовали воздушным атакам на Кронштадт и Ленинград. Теперь же, с появлением на Балтийском театре военных действий эскадры «Крылатых львов» на новейших торпедоносцах, советские летчики готовились принять вызов.

Во время проведения операции «Нерпа» военный совет штаба флота перешел на казарменное положение. Евгений Лебедев постоянно держал ситуацию вокруг эскадры под контролем. Тем более, что там находился его единственный сын Александр. Получив от него записку, доставленную летчиком, племянником Малевского, он незамедлительно принял меры по налаживанию эффективного взаимодействия корректировочных групп с корабельной артиллерией, распределив их по секторам стрельбы. Выполнил он и личную просьбу самого Малевского, организовав эвакуацию раненых из Либавы в сопровождении той самой женщины, военного врача, о которой просил командир соединения эсминцев ПВО. Тем более, что необходимость эвакуации на самом деле назрела. И, разумеется, Евгений Лебедев знал, что его сыну пришлось идти на берег вместе с десантом, чтобы корректировать стрельбу кораблей. Потому старший Лебедев, будучи комиссаром флота, заставлял штабных действовать в круглосуточном режиме.