Эсперанца (СИ)

— Сейчас тебя обследуют, а потом мы поговорим. Дядя Влад останется с тобой. — И Свет вышел из лаборатории, ожидая нелегкого разговора с любимой.

Тьма и Свет.

Около зеркала в кресле сидела Тьма и вновь ждала дорогое сердцу существо. Свет появился за стеклом с виноватым выражением на лице.

— Здравствуй, Тёмушка.

— Привет, родной. Рассказывай.

— Нуууу, это… В общем, сейчас уже все хорошо. — Он поднял глаза к потолку и всячески избегал прямого контакта взглядов. — Тёмушка, ты только не пугайся!

— Светик, а вот это меня очень сильно пугает! Не юли, что с Эсперой?

— Нууу, уже все хорошо. — И он затараторил. — Сперва ей было плохо из-за сыворотки Вельских, кроме того, что ты уже знала о заблокированной сущности, ей поплохело немножко, потому что разрушались ее клетки. И мы выводили этот яд из ее тела, а потом яд вывели, но она могла умереть от рака, а потом мы ей мою кровь ввели. И рак ей теперь не грозит. И она вообще уже в себя пришла. И ей почти совсем не было сильно больно, когда я уходил.

— Стоять! Не части! ЧТО ТЫ С НЕЙ СДЕЛАЛ????? Кровь свою ввел??? Ты сдурел????

— Ну почему сразу сдурел? Тёмушка, у меня выбора не было. Она умирала. Ой… — Свет понял, что проговорился.

Тьма обманчиво спокойным и ласковым голосом произнесла:

— Милый, так кто там умирал? Моя дочь??

— Она немножко поумирала. Совсем чуть-чуть. А теперь уже не умирает.

— Светик, а что теперь с ней будет, родной? А с нами? Если она перестала быть суккубой, то откуда ты собрался брать энергию для прорыва преграды?

— Тёма, она осталась суккубой. — И уже шепотом добавил. — Наверное.

Тьма обессилено откинулась в кресле.

— Свет, прошу тебя, вытащи мою дочь из этой истории.

— Милая, мы справимся. Жди меня. И мы обязательно будем вместе. Кстати, Мрака лишили энергетической подпитки. Теперь только взломать преграду, и его убежище станет его тюрьмой.

— Я надеюсь на тебя. Люблю. — И она прижала ладонь к зеркалу.

— Береги себя. И я люблю. — Он в ответ зеркально прижал свою руку к ее. Глаза в глаза, рука к руке, сердца в унисон.

------------------

— Мммммм, как же вкусно! — Эсперанца доедала вторую тарелку грибного супа. После того, что с ней случилось, девушка ощущала вкусы, запахи с особой остротой. Ворачек не отходил от нее ни на шаг, не допуская к ней никого кроме монаха-лекаря.

Эспера касалась своего воспитателя, друга, заменившего ей родителей, и испытывала к нему огромную нежность, благодарность и любовь. Казалось, что с нее сняли плотный слой ваты, через который она не могла ни чувствовать, ни слышать, ни видеть в полную силу.

— Эспера, дочка, тебе бы не переедать. Вдруг плохо станет. — С улыбкой умиления говорил Ворачек.

Девушка отставила тарелку на тумбочку и похлопала ладошкой по краю постели.

— Присядь сюда.

Ворачек осторожно сел рядом и вгляделся в ее лицо, отмечая и впавшие щеки, и синие тени под глазами, и лихорадочно блестящие глаза.

Эспера порывисто обняла демона, обхватила его за шею и прошептала:

— Папа, папочка, спасибо тебе за все. Люблю тебя очень.

У растрогавшегося огневика на глазах навернулись слезы.

— Дочка, родная моя, и я тебя люблю. Я все для тебя сделаю, лишь бы ты счастлива была.

— Пап, что с Рэмом? — В глазах девушки было заметное беспокойство.

— А что с ним сделается… Чуть не подрались сегодня с Даном, когда спорили кому из них к тебе можно зайти. В результате не пустил никого.

Ворачек посмотрел на девушку и сурово сказал:

— И не пущу, раз вести себя не умеют.

Эспера улыбнулась, нежась в тепле и заботе сурового воина.

Скрипнула дверь, Ворачек отстранился от девушки, и они увидели улыбающееся божество.

— Как чувствуешь себя, Эспера?

— Вроде неплохо. — С некоторой опаской смотрела она на Света.

— А сущность свою чувствуешь?

— Не знаю, — девушка прислушалась к себе. — Не могу сказать. — И она виновато посмотрела на мужчин.

— Не страшно. Попробуем позже вызвать ее. — Улыбнулся Свет и взлохматил ее волосы.

Эсперанца фыркнула и оттолкнула руку Света от себя. Тот, продолжая улыбаться, спросил:

— Мальчишек позвать?

Ворачек нахмурился:

— Пусть вести себя научатся, тогда и идут к девушке. А то придумали драться.

— А накостылять ты им не мог? — Уже в голос хохотал Свет.

— Накостыляешь таким… Их же двое. А я у себя один. — Хмурый огневик криво усмехнулся.

— Нет, пустить их надо. Мы еще не все эмоции у девочки проверили.

— Все не надо. — Вновь обеспокоился Ворачек.

— Пап, все в порядке. Надо, так надо.

— Кого первого позвать? — Полюбопытствовал Свет.

— Они что ли оба за дверью? — Удивилась Эспера.

— Ага. Выбирай любого.

Эсперанца задумалась, конечно, ей очень хотелось увидеть Рэма. Она беспокоилась о нем, переживала, скучала, но чувство вины перед Даном все время давило на психику. Эспере казалось, что она была несправедлива к ледяному демону. Казалось, что она обманула его ожидания и виновата перед ним в том, что не сможет полюбить его так, как полюбила легкого в общении и очень светлого душою Рэмбранда.

— Давайте с Дана начнем. — Решилась она. Ворачек укоризненно покачал головой.

— Зря ему надежду даешь, дочка.

— Я виновата перед ним. — Прошептала она.