Эсса

Эсса опустил голову. Он чистил кокосы, срубая мачете твердую кожуру. Я поражалась его четким движениям; как он умудрялся не порезать пальцы, для меня оставалось загадкой. Как и многие другие его навыки. Я присела рядом с ним. Даже на корточках, ссутулившись, он был намного выше меня, и меня это почему-то рассмешило.

– Эсса, чего молчишь?

Я положила руку на его плечо, он вздрогнул, отпрянул.

– Что случилось-то? Не взяли на другую работу или не пытался?

– Провалил экзамены.

– Куда?

– На медбрата. Хотел стать медбратом, а экзамены провалил.

– Когда?

– Сразу после школы.

Я села на землю, скрестив ноги по-турецки. Так мне было легче заглядывать ему в лицо. Я уверена, если бы Эсса был белокожим, он бы сейчас пылал, как ошпаренный рак. Ему было стыдно, и это радовало. Если бы он произнес все это обыденным, равнодушным тоном, я бы не придала его словам большого значения. Но он стыдился неудачи, провала, а значит, не все потеряно.

– Эсса, а когда следующий экзамен?

– Через два месяца.

– Будешь еще раз пытаться?

Он смотрел в сторону.

– Не знаю, – пробурчал.

– Будешь, по глазам вижу. Книги-то хоть есть?

– Нет.

– А как же ты готовился к экзаменам?

– Не готовился. Думал, что то, что в школе проходили, поможет.

– Но это же нереально. Любые экзамены требуют подготовки.

– У нас только взятка решает все или знакомые, если есть.

– Не верю. Даже чтобы дать взятку, надо хоть какой-то минимум сдать. Да и можно все же попытаться пройти самому, хоть пять процентов ведь они пропускают не по блату?

Он неопределенно пожал плечами.

– А ты точно хочешь стать медбратом, не программистом, не учителем, не кем другим?

– Нет, медбратом. Мне нравится.

– Хочешь, помогу тебе подготовиться к экзаменам? Мы купим учебники, и ты каждый день будешь штудировать их и спрашивать меня, если что непонятно. А я буду спрашивать тебя. Мне здесь целый месяц торчать, так что времени много. Тем более, ты не с нуля начнешь. Что успеем, то успеем. А вдруг пройдешь?

Он смущенно улыбнулся.

– Ты только узнай, какие нужны книги.

– Там французский, биология и математика.

– Узнай у тех, кто прошел, по каким книгам надо заниматься. Я дам тебе денег, и ты начнешь готовиться.

Приятно ощущать себя матерью Терезой, что ни говори. За небольшие деньги и немного свободного времени я могла дать этому мальчишке будущее. Я даже готова была пробыть здесь чуть дольше, если потребуется. Скорее всего, конкретная помощь Эссе принесет мне гораздо больше морального удовлетворения, чем написание отчета по проекту.

Правда, Ади как-то странно отреагировала, когда я сообщила ей об этом. Не порадовалась за него, а только нахмурилась:

– Осторожнее с ним. Он еще ребенок. Глупый ребенок.

Это было правдой. Все же Эсса был несовершеннолетним, то есть работать он на меня не мог. Хотя до восемнадцати ему, согласно документам, которые я все же однажды проверила, оставалось каких-то несколько месяцев, он все еще считался ребенком. С другой стороны, получалось, что я просто его приютила на время, и он мне помогает. Здоровый парень, отчего бы не помочь? Не девчонка же малолетняя. Я начинала ассимилироваться с Африкой, принимать их нормы. Я не стремилась к этому, все получалось само собой: там, где мне было легче закрыть глаза на какой-то аспект, я закрывала. Детский труд в Африке – дело обычное и привычное и стоит сущие гроши. Но я не эксплуатировала Эссу, я ему всего лишь помогала. Так я успокаивала себя.

* * *

Как-то я услышала, как Эсса разговаривает по телефону на непривычном для моего слуха языке. Обычно он общался либо на английском, либо на языке джола. Я не знала джола, но ритм и некоторые слова уже казались узнаваемыми, и когда язык резко отличался, я могла распознать на слух.

– С кем ты разговаривал? – спросила я.

– С матерью.

– С твоей приемной матерью?

– Нет, с родной.

– Ты с ней общаешься?

Эсса удивленно взглянул на меня.

– Конечно. Я часто ей звоню, иногда езжу туда.

– А почему на другом языке?

– Это фула, моя мама из племени фула, мы с ней иногда на этом языке разговариваем, хотя она и на джола тоже умеет.

В его голосе звучало даже подобие гордости.

– Ты бы хотел с ней жить?

Эсса сделал удивленное лицо:

– Нет. Зачем?

– Она же твоя мама.

– Я ее и так вижу, когда захочу.

– Но это сейчас. А в детстве? Тебе хотелось вернуться? К ней, обратно в свою деревню? Хотелось?

– Давно, совсем когда маленький был, хотелось, наверное. Я уже не помню.

– Ты скучал по ней?

– Не помню.

– Странно. Мне кажется, это такая травма, когда ребенка отрывают от матери.

Эсса вновь пожал плечами. Он не делал из этого трагедии.

– Ладно, если захочешь поговорить об этом, я всегда рада выслушать.

Мне почему-то казалось, что, если он пропустит через себя эту ситуацию, решит все внутренние вопросы и проблемы, ему станет гораздо легче жить. Но с чего у меня взялась такая уверенность, что ему нужно все это, я сказать не могла. Скорее всего, стереотипы срабатывали.

– Мне надо в парикмахерскую, а то челка глаза закрывает уже. Я пойду в салон при отеле «Солнечная река», я уже договорилась с мастером, тебе не надо в ту сторону?