Эссе об инвестициях, корпоративных финансах и управлении компаниями

Те, кто выступает против повышения ставок налога на корпорации, аргументируют свою позицию тем, что в действительности компании не платят налоги, возлагаемые на них, а действуют в качестве экономического «трубопровода», перенося уплату налога на потребителей. Согласно этой точке зрения любое повышение ставок налога на корпорации ведёт к росту цен, что компенсирует компании повышение ставки налога. Логично было бы допустить, что сторонники теории «трубопровода» должны признать и обратное: понижение налоговых ставок не является источником дополнительной прибыли компаний, а ведёт к понижению цен для потребителей. Другая сторона заявляет, что компании не только оплачивают налоги, налагаемые на них, но также могут «амортизировать» их. Согласно этой теории изменение ставок налога на корпорации не влияет на потребителей.

Что же происходит в действительности, когда высвобождаются дополнительные средства после снижения ставки налога на корпорации? «Съедают» ли эти средства такие компании, как Berkshire, The Washington Post, Cap Cities и др., или они идут на благо клиентов в виде снижения цен? Это очень важный вопрос для инвесторов, руководителей и тех, кто занимается разработкой политики компании. Наш вывод таков: в некоторых случаях выигрыш на налогах идёт исключительно, или почти исключительно, самой компании и акционерам, в других — эта выгода полностью, или почти полностью, идёт на благо клиентов. Всё зависит от того, насколько сильна торговая марка компании, и от того, регулируется ли прибыльность этой марки.

Например, если торговая марка приносит хорошую прибыль, а прибыль после уплаты налогов регламентируется с достаточной точностью, как в случае с электроэнергетическими компаниями, изменение ставок налога на корпорации отразится в большинстве случаев на ценах, а не на уровне прибыли. При уменьшении налоговой ставки цены падают. Когда ставка увеличивается, цены растут, но не всегда сразу.

Подобный результат можно наблюдать в другой сфере деловой активности — в отраслях с ценовой конкуренцией, где прибыльность торговой марки компании, как правило, не очень высока. В таких отраслях свободный рынок «регулирует» доход после уплаты налогов, порой с задержками и неравномерно, но достаточно эффективно. Рынок, в сущности, выполняет ту же функцию по отношению к отраслям с ценовой конкуренцией, что и Комиссия по коммунальным предприятиям к электроэнергетическим компаниям. В таких отраслях изменение налоговых ставок прежде всего отражается на ценах, а не на уровне прибыли.

В случае с компаниями, деятельность которых так не регулируется, чьи торговые марки достаточно прибыльны, ситуация тем не менее складывается иначе: компания и её акционеры являются основными «получателями» результатов уменьшения налогов. Эти компании получают выгоду от снижения налоговых ставок, как получила бы электроэнергетическая компания, не имей она другого способа снижать цены.

Многие из наших предприятий, принадлежащих нам полностью или частично, владеют такими торговыми марками. Следовательно, прибыль, возникшая в результате уменьшения налогов, большей частью осядет в наших карманах, а не в карманах наших клиентов. Возможно, не совсем тактично заявлять подобное, но отрицать это бессмысленно. Если вы считаете иначе, подумайте на секунду о самом способном хирурге, специализирующемся на операциях на головном мозге, или адвокате в вашем районе. Неужели вы действительно верите, что гонорар этого специалиста (местного «владельца торговой марки» в своей области) снизится, если ставка налога на физических лиц упадёт с 50 до 28%?

Ваш восторг от вывода, что низкие налоговые ставки приносят выгоду нашим предприятиям и объектам инвестиций, должен быть очень умеренным, и вот почему: запланированные на 1988 г. налоговые ставки на физических лиц и корпорации кажутся нам совершенно нереальными. Эти ставки обещают финансовые проблемы Вашингтону, что приведёт к несовместимости с ценовой стабильностью. Поэтому мы уверены, что в конечном счёте (скажем, в течение пяти лет) либо более высокие налоговые ставки, либо более высокий уровень инфляции станут реальностью. И не удивительно, если произойдёт и то и другое.

• С 1987 г. налог на прирост капитала для корпораций вырос с 28 до 34%. Это изменение окажет отрицательное воздействие на Berkshire, поскольку мы ожидаем, что значительная часть увеличения стоимости бизнеса в будущем (как было в прошлом) придётся на прирост капитала. Например, три наши крупные компании — Cap Cities, GEICO и The Washington Post — в конце года имели рыночную стоимость более 1,7 млрд. долл. Это около 75% всего собственного капитала Berkshire.

Эти компании приносят нам около 9 млн. дохода в год. Все три компании удерживают достаточно высокий процент прибыли, мы и в дальнейшем ожидаем прироста капитала.