Эссенция пустоты

– Может, расскажешь, что это у тебя за штука такая?

– Анима, – охотнику не хотелось вдаваться в подробности.

Затянув узел у Рэна на лбу, Хелия удовлетворённо посмотрела на свою работу:

– Так-то лучше, – и, совершенно неожиданно для охотника, спросила: – Ты ведь не человек, да?

В свою очередь внимательно посмотрев ей в глаза, пуэри ответил:

– С чего ты взяла?

Пиратка улыбнулась:

– Догадалась. Люди такими быстрыми и выносливыми не бывают. Опять же, глаза у тебя интересного цвета. А теперь ещё эта анима.

Её откровенность и отсутствие суеверных страхов обезоруживали. У Рэна даже не появилось желания солгать в ответ. Но стоит ли ей рассказывать все, как есть? Пуэри вдруг понял, что ничего об этой девушке не знает. Она мастерски притворялась мужчиной, настолько мастерски, что Рэн не смог самостоятельно её разоблачить. Значит, она умеет лгать. Он и волоса бы не дал за то, что в её тайну были посвящены даже знающие её не один год пираты. Все они относились к ней как к молодому, сообразительному парню. И ещё Хелия – пиратка. Для пирата она проявляет совершенно нетипичные черты характера. Однако с другой стороны – Рэн же притворялся бессовестным вором, почему она не могла притворяться таким же бессовестным пиратом?

Все это пронеслось в голове пуэри меньше, чем за секунду.

– Отсюда пойдём на восток, – сказал он, отворачиваясь. – Нельзя сильно удаляться от лагеря.

Он пошагал в указанном направлении и вскоре услышал, что Хелия молча следует за ним. Больше она ничего не спрашивала, а Рэну не хотелось оборачиваться – почему-то ему стало стыдно. Впрочем, если задуматься, вполне понятно, почему: он сам уже устал от того, что Энормис не отвечает на его вопросы, а теперь сам делал то же самое по отношению к девушке. Да, она не являлась частью их компании, и умалчивание о происходящем можно объяснить заботой о безопасности. Но ведь именно они с Эном – а точнее, сам Рэн – вынудил Хелию искать хоть какие-то пути с острова. Не её вина, что привязаться к двум малознакомым личностям оказалось наименее сомнительным выходом. А теперь она какое-то время будет вынужденно подвергаться вместе с ними таким опасностям, о каких ей и знать-то не положено…

– Ты права, – сказал он, тщательно взвесив все «за» и «против». – Я не человек.

Шаги позади него не замедлились.

– А кто тогда?

Пуэри вздохнул. Теперь придётся поведать девчонке о том, что до людей в Нирионе жили и другие расы.

– Расскажу за ужином. Если он у нас будет.

Ужин всё же случился. Вторая половина дня оказалась продуктивнее первой – ближе к вечеру охотникам попалось стадо каких-то мелких антилоп, тонконогих и пугливых. Подобравшись на расстояние выстрела, Рэн пустил стрелу – по высокой дуге, почти навесом, но всё же попал. Раненое животное убегало недолго, а вот его собратья задали такого стрекача, что догнать их не представлялось возможным. Да и не понадобилось – мяса и так должно было хватить надолго – с учётом того, что ела одна Хелия.

Вернувшись с добычей в лагерь, охотники обнаружили, что казавшийся таким длинным день таки закончился. Слепящее солнце, приблизившись к горизонту, стало оранжевым и раскрасило степь в новую гамму цветов, а жара спала. Даже дышать стало легче.

И когда они развели костёр, для чего стащили к лагерю почти все растущие вдоль ручья кустарники, настало время для разговоров. Хелия молчала, но требовательно смотрела на Рэна, ожидая, когда тот начнёт говорить.

Пуэри же не знал с чего начать. Чтобы поведать Эну о своей расе, охотник потратил немало времени. А потом ещё больше времени ушло на то, чтобы ответить на все вопросы. Конечно, не обязательно рассказывать ей все, но даже на то, чтобы объяснить в общих чертах, придётся потратить полночи. Впрочем, торопиться им некуда.

– Таких, как я, больше нет… – начал он.

– Скромных? – усмехнулась Хелия.

Рэн вскинул брови, давая понять, что не оценил шутки.

– Именно. А теперь серьёзно. Представь, что ты – последний в мире человек, вокруг которого полно гномов, орков, эльфов, но нет больше ни единого человека. И не будет, потому что все они давно мертвы. Представила? В этом нет ничего смешного.

Пиратка, нарвавшись на такой резкий ответ, потупилась:

– Извини. Просто ты так сказал…

– У меня никогда не будет детей. Нормальной, полноценной семьи тоже не будет, потому что я не смогу создать её с представителем другой расы. Даже при самом лучшем раскладе мне до самой смерти предстоит в одиночестве слоняться по миру, пытаясь встроиться во враждебные к чужакам общества. Вокруг меня кипит жизнь, но от этого только хуже, потому что я понимаю, что чужой всем и каждому. Даже если кто-то захочет меня понять, он не сможет сделать этого и вполовину так хорошо, как это сделал бы представитель моего народа. А мне очень хочется, чтобы меня хоть кто-то понимал, и хочется иметь и семью, и детей, потому что я – живой, ясно? – Последнюю фразу Рэн почти выкрикнул, и, решив изъясняться на понятном языке, добавил: – Усекла?