Есть ли Бог?

Очевидно (и это очевиднее, чем что-либо еще), что действительно существуют ментальные события, поскольку нам это известно из собственного опыта. Такие события включают те или иные сочетания цветов в визуальном поле, боли и острые ощущения, верования, мысли и чувства. К ним также относятся те цели, которые я стремлюсь осуществить посредством своего тела или каким-то другим способом (об этом шла речь в главе 2). То, что я испытывал боль вчера в полдень; что в моем визуальном поле был какой-то образ красного цвета; что я думал о ланче или вынашивал планы отправиться в Лондон, – все это такие события, о которых если бы другие могли узнать каким-то способом, то и я бы мог узнать об этом этим же способом. Другие могут узнать о моих болях и моих мыслях посредством изучения моего поведения, а также, вероятно, посредством изучения моего мозга.

И я мог бы изучать свое поведение: я мог бы смотреть фильм о себе самом. Я мог бы изучать свой мозг посредством системы зеркал и микроскопов – так, как это мог бы сделать кто угодно. Однако я в состоянии познавать свои боли, мысли и т. п. способом, отличающимся от тех способов, которые доступны даже лучшим исследователям моего поведения или моего мозга: я актуально испытываю все это. Следовательно, эти боли и мысли должны отличаться от мозговых событий или каких-то других телесных событий. Нейрофизиолог не в состоянии наблюдать качество цвета в моем визуальном поле или ощущать остроту запаха ростбифа, который ощущаю я. Марсианин, который прилетел бы на Землю, захватил какого-либо человека и исследовал его, смог бы обнаружить все, что происходит в мозгу этого человека, но при этом по-прежнему задавался бы вопросом: «Действительно ли этот человек ощущает что-либо, когда я наступаю ему на ногу?»

Боли, образы, мысли, намерения наступают вслед за мозговыми событиями в качестве дальнейших фактов. Сходным образом такие (мозговые) события следует отличать от того поведения, которое они обычно порождают. Люди обладают ощущениями, которые они не выражают, – это боли, которые они скрывают, или сновидения, о которых они никому не рассказывают. А если ощущения порождают поведение, то человек, субъект ощущения, осознает ощущение как событие, отделенное от того поведения, которое оно порождает.

Я хочу подчеркнуть, что определяю ментальное как то, к чему субъект имеет привилегированный доступ. Есть много свойств, которыми мы наделяем людей и которые в определенных случаях можно назвать «ментальными», но это такие свойства, которые не являются ментальными в моем понимании, а представляют собою просто свойства публичного поведения. Когда мы говорим, что кто-то щедр, или раздражителен, или является источником полезной информации, то, возможно, мы говорим о способах поведения на публике, а не о том мышлении или чувствах, которые кроются за таким поведением. Мы, конечно, можем охарактеризовать раздражительность как ментальное свойство, но это не ментальное свойство в указанном мною смысле.

Я хочу показать, что существуют ментальные события в том смысле, в каком я это понимаю, отличающиеся от мозговых событий. Утверждая это, я вовсе не собираюсь отрицать, что большинство ментальных событий во мне вызваны событиями в моем мозгу. Какое-то событие в моем мозгу (само обусловленное каким-то событием в моем зубе) вызвало зубную боль. А другое событие в моем мозгу (само вызванное движением ветки за окном) привело к верованию относительно того, что ветка шевельнулась. По сути подобно тому, как зажигание бензина отличается от взрыва, причиной которого оно служит, так и мозговое событие отличается от боли или чего-то другого, причиной которого оно является. Разумеется, причинное действие развертывается также и в другом направлении: мои намерения служат (непреднамеренно) причиной мозговых событий, которые в свою очередь вызывают движение членов моего тела (что является целью моих намерений).