Есть ли жизнь без мужа?

Поздно вечером Женька тащилась домой на автобусе через весь город от репетитора. В голове бесформенной кучей грудились логарифмы, интегралы и производные, а в душе крепко засело отчаянье. Ну куда она щемится? В институт ее потянуло! Да она никогда в жизни не выкарабкается из этих лабиринтов цифр и формул! Честно говоря, она уже и вовсе хотела завязать с этой подготовкой. Она даже уже благополучно пропустила два занятия, но вот сегодня этот Добрович с его выходками… Если разобраться – что ей Добрович? Ну, понятное дело, помог. Еще и как помог. Из такой дыры вытащил, работу дал, няню. Да и до сих пор помогает. Но… Но как-то с ним она себе виделась вечной мамой-одиночкой. Нет, как раз если бы с ним, то было вовсе даже неплохо, но вот… нашел же себе какую-то кралю! И чем она лучше Женьки? Пьет, как верблюд. Добрович даже не знает, что ей уже в рот заливать!

На остановке было темно и безлюдно, и даже как-то недоброжелательно.

Женя поддернула воротник, сунула руки в карманы, плотно прижимая к себе пакетик с тетрадкой, и быстро пошагала к своей многоэтажке. Сзади явно слышались шаги. Женька постаралась ускорить шаг, но топанье не отставало.

Она резко обернулась. В трех шагах от нее спокойно вышагивал длиннющий парень в черной дутой куртке и маленькой черной шапочке.

Женька горделиво дернула головой, и походка ее перешла на нервные подскоки – откровенно убегать от маньяка Женька еще немножко стеснялась. Но длинноногий парень бодренько тащился сзади. Буйная фантазия немедленно нарисовала Евгении все, что замыслил негодяй, и нервы ее не выдержали. Она повернулась, пошла парню навстречу и закричала срывающимся голосом:

– Я, между прочим! Я в карате учусь, понял?!! – и еще страшно выкатила глаза, чтоб уж совсем парня столбняк хватил.

– Во классно! – обрадовался тот. – Мне вон в ту общагу, может, проводишь, а? А то сейчас всякой шпаны навалом, я, блин, боюсь.

Женька швыркнула носом. Да, неувязочка вышла. Парень просто вместе с ней проживает в общежитии…

– Пойдем, провожу… – буркнула она. – Только учти, если кто нападет, сам отбиваться будешь. Не буду я перед каждым руками махать, я же тебе не этот… не сурдопереводчик.

Парень весело согласился. И даже сообщил, что его зовут Игорем. Пришлось и Жене себя назвать. Правда, едва она зашла к себе домой, как паренька из головы тут же выбросила. Может, и повздыхала бы еще о нем потихоньку, да на нее навалилась целая куча новостей. Санька стал говорить уже маленькими предложениями «няня, дай!», у Даньки опять полез коренной, к тому же Анна Андреевна сообщила, что у мальчуганов чудесный слух.

– Женечка, вы не представляете! – восхищалась женщина. – Я сегодня хотела перегадить им все вещички, а…

– Зачем? – тупо уставилась на няню Женька. – Что это на вас нашло? Зачем вы хотели изгадить все вещи?

Няня некоторое время растерянно хлопала глазами, а потом по слогам повторила:

– Я хотела пе-ре-гла-дить вещи!

– Фу ты… – выдохнула Женька. – А мне показалось…

– Женечка, в последнее время вы стали на редкость странной! Что с вами происходит? – внимательно вгляделась в лицо Жени Анна Андреевна, но тут же воспоминания о детях отодвинули их мамашу на дальний план. У няни загорелись глаза, и она снова стала захлебываться восторгом: – Так вот, чтобы деткам было не скучно, я включила им нашу советскую эстраду. И что вы думаете?! Мальчики сегодня приплясывали! Да еще как! Они хлопали точно в ритм! А Даня даже пел! У него изумительный голос, просто изумительный!

Наутро Женя принеслась на работу одной из первых. Сегодня она твердо решила совать нос во все дела, познавать специфику производства, да и вообще – пора уже становиться серьезным специалистом! Она крутилась белкой в колесе, но никто ее творческого порыва не заметил – Добрович с самого утра как в воду канул, а остальным до Женькиных свершений и дела практически не было. А Лерка – менеджер торгового зала, даже наоборот, шепнула, чтобы Женька потише летала по офисам.

– Жень, чего носишься? Пойдем покурим, а то мне одной в лом.

Женька не курила, но понимала, что идти надо. Потому Лерка вовсе не тянула угощать ее сигаретой, а хотела поболтать. Лерка была неплохой девчонкой, даже красивой – худенькая, высокая, с короткой, стильной стрижкой, с прекрасными глазами и таким же прекрасным макияжем на этих глазах. Но вот если бы она еще пореже открывала рот.

– Слышь, Жаконя, чего мне сегодня Любаха шепнула…

– Лера, когда ты меня Жаконей зовешь, я себе сразу обезьяной представляюсь, зови меня просто – Евгенией, – попросила Женька.

– Не, ну могу и Евгенией. А токо чего стремного в обезьяне, это ж наши… эти… родители, – вытаращилась Лера.

– Не знаю, мои родители, конечно, рано умерли, но я точно помню, что они были достойными людьми, а вовсе даже не обезьянами!