Есть ли жизнь после отбора?

– Отца убили, – произнесла я вслух то, что стало очевидным несколько часов назад.

– Меня не было тогда, – мягко напомнил Гамильтон, – но я всей душой тебе сочувствую.

– Спасибо. – Я прикрыла глаза, а потом продолжила: – Ты ведь тоже думаешь, что нас с Тарией отравил один и тот же человек?

– В силу своей натуры внесу решительную правку: по приказу одного и того же человека, – фыркнул мой компаньон. – Я уверен. Слишком сложно, слишком долго и слишком тихо – кому-то нужна естественная смерть. Как барона, так и его дочери.

Я согласно кивнула. Точнее, попыталась. Но Тина утопила меня в жижу по самый подбородок, так что у меня получилось только судорожно дернуться.

– Тогда остается тот, кто ткнул в меня кинжалом, – я нахмурилась, – это не похоже на смерть по естественной причине.

Но Гамильтон не согласился:

– Очень похоже. Любовник твоей матери пытался тебя отравить. Я и тогда не был с тобой, но помню твои слова. Яблоко, верно?

– Редзийское, да, – я усмехнулась, – целое княжество вымерло из-за горе-скрещивателей. Да, скандал тогда с трудом замяли, и если бы… Да, если бы я тогда погибла, это и правда могло всплыть.

– Этому помогли бы всплыть – раз, и два – его бы убили, якобы чтобы отомстить за твою смерть, – Гамильтон шумно выдохнул, – а на деле – чтобы никто не смог допросить. Тебе нужно озадачить Кристофа.

– Чем? – удивилась я.

– Пусть вспомнит, не пытался ли кто-нибудь наложить лапу на баронство. Может, были заходы издалека, мол, надо бы помочь вдове воспитать дочь. Или что-то в этом роде.

– Ты гений.

– Я просто старше, – устало ответил мой компаньон. – И пусть мне бы и хотелось сказать, что в псовьем мире все живут душа в душу и нет интриг…

Он не договорил, только еще раз шумно вздохнул.

А я прикрыла глаза и все же смогла ненадолго задремать. Проснулась уже от голоса Тины: она что-то доливала в ванну, и черная жижа стремительно белела.

– Вот это и вот это будешь пить каждый день, утром и вечером. – Подруга посмотрела на меня, потом на Гамильтона и шкатулку с зельями передала ему. – Под твой контроль.

– Понял, принял, – кивнул он. – Все будет исполнено в лучшем виде.

– Сколько я проспала? – Двигаться было тяжело.

– Вон за той дверью обмывочная. – Тина еще и рукой показала.

– Может, душевая?

– Нет, – подруга качнула головой, – там мертвые тела от крови, зелий и всякого разного обмывают. Ну, у людей и так горе, не выдавать же им трупы грязными.

– А. Ясно. Но я ведь еще жива, не так ли?

– Палаты заняты, – Тина развела руками, – но если ты хочешь в общую душевую, то пойдем. Правда, она на другом этаже.

Кожа чесалась нестерпимо, так что я, махнув рукой на все, поспешила в обмывочную.

Ну, прямо скажем, это было непросто. Но мне удалось смыть с кожи остатки посветлевшей жижи, что немедленно привело меня в прекрасное расположение духа.

– Внизу тебя ждет Кристоф, – Тина хитро улыбнулась, – у его ног стоит корзина со сладостями.

Я ожидала новой вспышки злости, но… Кажется, тогда, в Гиблой Роще, я была права: та душная ярость принадлежала не мне. Точнее, это было последствием отравления.

«Ох, как же сейчас Тария? Я бы с ума сошла, если бы не только купила травленый сахар, но еще бы и всех им накормила», – пронеслось у меня в голове.

– Надо бы сегодня-завтра навестить Митара и Тарию, – сказала я, и Тина согласно кивнула:

– Да. Она как неживая была и просила ее не лечить. Говорила, что тебе нужней. А я устала объяснять, что для тебя жижа тоже настаивается. И что в тебе яда явно меньше!

Надев чистое – леди Ауэтари постаралась, – я наскоро переплела косу и поспешила вниз. Мне хотелось увидеть Кристофа. И спросить, у кого он позаимствовал окраинную сталь. Может, там еще осталось?

– Мне казалось, что он хочет, мгм, благорасположить Мину, – хихикнула Тина.

– Но между ними стою я – нравственная опора, моральная поддержка и просто обаятельный, оголодавший представитель Псовьего Мира. – Гамильтон потянулся, встряхнулся и потрусил вперед. – Чую!

Дальше мы его уже и не видели: при необходимости он может развивать невероятную скорость.

– Могу предположить, что Кристоф принес взятку для твоей нравственной опоры, – фыркнула Тина.

– Он очень внимателен к деталям. – Я тяжело вздохнула. – Боюсь, что там, в Гиблой Роще, я была груба. Очень груба.

– Пф, – Тина закатила глаза, – он дежурил здесь, тряс меня на предмет необходимого. Я слышала что-то вроде: «Нет ничего, чего я бы не смог добыть, купить, украсть». Последнее пугает на самом деле.

– Я думаю, это было художественное преувеличение, – успокоила я подругу.

– Угу, угу, – покивала Тина. – Я не хочу лезть в ваши отношения, поскольку я оценила то, как ты ведешь себя со мной и Мароном. Но… Ты была разбита им вдребезги. Не то чтобы я хотела, чтобы вы поссорились: у тебя горят глаза сейчас. Но умоляю, вытряси из него все. Тебе самой станет легче, когда ты узнаешь, почему он не предупредил тебя.

Обняв подругу, я шепнула:

– Так и сделаю.

Тина не дала мне отстраниться и смущенно шепнула:

– И попробуй убедить его пройти обследование. У меня или в столице.