Есть ли жизнь после Путина

Примерно этот срок – не более 10–15 лет – можно обозначить как максимальный временной горизонт «холодной войны-2».

Он будет зависеть и от сроков пребывания у власти Владимира Путина (оставим в стороне предсказуемые спекуляции на тему, что чего тут ускорит или замедлит). Исход этой войны будет зависеть от того, сочтут ли возможным с нами договариваться на взаимоприемлемых условиях как с достаточно сильным собеседником. Либо давление будет нарастать, нагнетая все более отчаянное положение страны, если она окажется не способной дать адекватный ответ внешним вызовам.

И у которой в этом случае останется лишь два выхода. Либо полная капитуляция на условиях победителей, либо настоящая война как акт отчаяния и последнего проявления национального достоинства. В последнем случае, возможно, те, кто сейчас столь увлечен целью «загнать в угол» Москву под Донецком, пожалеют о своей нынешней ожесточенности, как уже жалеют некоторые, что не пригласили нас в свое время в НАТО. Но кто ж нынче строит политику, заглядывая дальше одного избирательного цикла.

2015 г.

Жизнь за интернет-стеной

Если бы я был сторонником теории заговора, то решил бы, что Эдварда Сноудена ЦРУ специально подослало с разоблачениями. Чтоб напугать конкурентов Америки тотальной слежкой и заставить строить стены защиты персональных данных, причем за свой счет. Хотя, видимо, все было иначе. Но результат тот же.

В прошлом году около 20 стран потребовали локализовать обработку персональных данных своих граждан. С 1 сентября и в России вступает в силу аналогичный закон. Опустится ли тотчас «железный занавес»? Закон принимался, когда нефть была за $100, доллар шел за 33 руб., а Черное море нам было примерно по колено. Теперь все иначе. С внешним миром мы разговариваем не с позиций экономической силы. Надо ли усугублять?

Не менее половины работающих в стране интернет-компаний заявили о неготовности соблюдать закон (а сколько такую неготовность предпочли не афишировать?). Гиганты Apple, Google, Facebook локализоваться, в принципе, не очень собираются. На фоне ухудшения отношений Москвы и Запада им на российский рынок наплевать с высокой колокольни. Чай не Китай. И если, мол, российские власти хотят пособить Западу в изоляции страны и ее режима до состояния маргинализации, то и флаг им в руки.

А буквальное исполнение закона означает именно изоляцию российского Интернета, или что там от него останется.

Надзорные ведомства (Минсвязи и Роскомнадзор) немногословны по поводу правоприменительной практики закона, формулировки которого размыты и дают свободу рук чиновникам. Ясно, что основные решения – а они все политические – будут приниматься не на уровне Роскомнадзора и Минсвязи. В частности, о том, блокировать ли в России не подчинившиеся Facebook или Google. Глава Роскомнадзора Александр Жаров дал понять, что немедленных кар, видимо, не будет. Они могут последовать в случае плановой или внеплановой проверки. Или как «наверху» скажут.

В Роскомнадзоре есть список 317 компаний, которые будут проинспектированы на предмет соблюдения закона (с возможностью запрета работать в РФ), но список сей закрытый.

Под закон не подпадают покупка авиабилетов, получение виз и ряд других действий. Например, заказ гостиниц через Booking.com (который доложил, что локализовался). А вот покупка в «нелокализовавшихся» интернет-магазинах, наоборот, под закон подпадает. Как и интернет-месенджеры. И очень много чего еще, что даже предсказать трудно.

Минсвязи неофициально разъясняет: доступности интернет-сайта в России мало, чтобы на него распространился данный закон, надо применять критерий «направленности деятельности» на территорию России. О чем могут свидетельствовать: использование доменного имени, связанного с Россией или субъектом РФ, и (или) наличие русскоязычной версии сайта. Еще могут учесть «как минимум один из следующих элементов»: возможность осуществления расчетов в рублях; возможность исполнения заключенного на таком сайте договора на территории России (доставки товара, оказания услуги или пользования цифровым контентом на территории России), использование рекламы на русском или иных обстоятельств (эта оговорка в законах всегда прелестна), «явно свидетельствующих о намерении владельца интернет-сайта включить российский рынок в свою бизнес-стратегию».

При таких формулировках, на мой взгляд, возможно как жесткое применение закона, так и попустительское. Причем, на мой взгляд, порой трактовка закона Минсвязи и Роскомнадзора различаются (например, в части персональных данных работников иностранных фирм), что сделает процесс правоприменения еще более увлекательным.