Есть ли жизнь после Путина

Другой сценарий теоретически возможен в случае быстрого подавления очагов сопротивления сепаратистов верными Киеву силами. При этом зачистка зданий, городов и территорий еще не означает разгрома ополчения. Это осуществимо лишь при полном невмешательстве России, ее, по сути, примирении с, как ее называют в Москве, «киевской хунтой», при том что сепаратисты будут лишены и скрытной помощи оружием и иными средствами борьбы. Проблем юго-востока это не решит, но позволит провести выборы президента 25 мая – более организованно на западе страны и хуже – на востоке.

Появится президент, которого Запад признает легитимным, вне зависимости от голосования на востоке. Москва результаты таких выборов не признает. Ее позиция – сначала конституционная реформа – в свою очередь не встречает понимания на Западе. В один прекрасный момент этот «легитимный президент» может попросить и о военной помощи, не говоря уже об активизации процесса вступления Украины в НАТО.

Кошмарный сон обитателей Кремля сразу после бегства в феврале Януковича о военной базе НАТО в Севастополе и ракетах американской ПРО под Харьковом повторяется.

Отчаянное сопротивление Москвы такому ходу событий любыми средствами гарантировано. Идею насчет НАТО под Харьковом можно, конечно, считать паранойей, но это медицинский факт. Эскалация катастрофы, несмотря на формально состоявшееся избрание президента страны, продолжается с упором на экономические рычаги – разрыв связей, перекрытие газа и пр.

Третий сценарий: длительное вооруженное сопротивление Киеву со стороны ополченцев юго-востока с переменным успехом. Вопреки обвинениям со стороны Запада, а также на фоне отсутствия явных тому доказательств, Москва осуществляет завуалированную помощь сепаратистам. Очаговая и «гибридная война» перерастает в партизанскую и масштабную. Украинские силовики, возможно, частично переходят на сторону этой силы, которой удается удерживать ряд территорий, создавая там свои органы управления. Происходит реальный раздел страны, что теоретически рано или поздно должно облегчить переговоры о так называемой федерализации. Именно теоретически, потому что сфера украинской политики – это не та сфера, где конвенциональная логика легко пробивает себе путь.

И пока Запад не надавит на Киев, тот не сделает и шагу навстречу юго-востоку и тем более Москве.

Для осуществления такого сценария у сепаратистов явно не хватает сил. При всех обвинениях, что ими дирижирует Москва, нет ни требуемого в таких случаях единого командования, ни сколь-либо авторитетных лидеров даже уровня полевых командиров. Если бы у Москвы был четкий план (а не тактические импровизации) прикрыться такими силами сопротивления из местных, за спиной которых можно попытаться реализовать свои намерения, то он тут пока не просматривается.

Похоже, что ситуация сползает в самый опасный формат – не контролируемой уже никем хаотизации страны.

Если у всех, включая прежде всего Путина, хватит терпения просто выждать, когда с этим «переспелым плодом» можно будет делать все, что угодно, когда его дальнейшее гниение будет воспринято неприемлемым для всех вплоть до проявления готовности к компромиссам, то из этого еще можно вырулить. Но доверия между Москвой и Западом нет, мосты взаимодействия рушатся на глазах.

И когда тебя все более откровенно хотят превратить в «государство-изгой» (даже не отдавая себе отчета в последствиях «успеха» такой тактики применительно к ядерной державе), тут нервы могут и не выдержать.

Объективно наиболее разумным вариантом урегулирования на Украине был бы тот, который на сегодня выглядит абсолютно нереализуемым. Это внешнее управление, навязанное совместно Западом и Москвой. Вплоть до ввода согласованного в ООН или ОБСЕ миротворческого контингента. Но для этого надо не только договориться между собой, поднявшись над вульгарными амбициями, но и отбросить всякие благоглупости по поводу «демократического самоопределения» народа.

Украина сегодня – не то место, где формальная демократия может принести надежные результаты. Новые формы госуправления там не могут и самозародиться на некоем общенациональном «круглом столе». Потому что непонятно, кто и как за него сядет. Этот «стол» может быть только организован внешними силами, участники его посажены туда принудительно и во многом произвольно, а условия их будущего мирного сосуществования в рамках одной страны (или конфедерации) должны быть им надиктованы предварительно о том между собой договорившимися внешними игроками.

Речь о том, чтобы в XXI веке были применены циничные и брутальные методы дипломатии века XIX. Разве что без предварительной войны между «высокими договаривающими сторонами». Пока без войны. Возможно, при этом, что состав переговорных команд подвергся бы некоторому расширению и обновлению – ввиду того, что многие уже между собой просто не разговаривают, как Путин с Обамой, – может, начать разговаривать Медведеву и Байдену?